"Андрей Балабуха. Маленький полустанок в ночи" - читать интересную книгу автора

ни этой квартиры. а сам Баржин был не доктором биологических наук, не
Борисом Вениаминовичем, а просто Борькой, еще чаще -- только не дома,
разумеется, -- и вовсе Баржой.
И было Борьке-Барже тринадцать лет. Как и любви, коллекционерству
покорны все возрасты. Но только в детстве любое коллекционирование
равноправно. Бывает, конечно, и почтенный академик собирает упаковки от
бритвенных лезвий, -- но тогда его никто не считает собирателем всерьез.
Чудак, и только. Вот если бы он собирал фарфор, картины, марки, наконец, или
библиотеку, -- но только не профессиональную, а -- уники, полное собрание
прижизненных изданий Свифта, -- вот тогда это настоящий собиратель, и о нем
отзываются с уважением. Коллекционирование придает человеку
респектабельность. Если хотите, чтобы вас приняли всерьез, не увлекайтесь
детективами и фантастикой, коллекционируйте академические издания.
Не то в школе. Что бы ты ни собирал, -- это вызовет интерес, и не
важно, увлекаешься ли ты нумизматикой или бонистикой, лотеристикой или
филуменией, филателист ты или библиофил( Да и слов таких обычно не
употребляют в школьные годы. Важен сам священный дух коллекционирования.
Борькин сосед по парте собирал марки; Сашка Иванов каждое лето пополнял
свою коллекцию птичьих яиц; на уроках и на переменах всегда кто-нибудь
что-нибудь выменивал, составлялись хитрые комбинации. Эти увлечения знавали
свои бумы и кризисы, но никогда не исчезали совсем И только Борька никак не
мог взять в толк зачем все это нужно.
Но что-то собирать надо было -- хотя бы для поддержания реноме И такое,
чтобы все ахнули. -- ай да Баржа! И тут подвернулся рассказ Нагибина "Эхо".
Это было как откровение. Само собой, Борька был далек от прямого плагиата.
Но понял, что можно собирать вещи, которые не пощупаешь руками. И он стал
коллекционировать чудеса.
Конечно, не волшебные. Просто изо всех журналов. газет, книг, которые
читал, он стал выбирать факты о необычных людях. Необычных в самом широком
смысле слова. Вольф Мессинг, Роза Кулешова, Шакунтала Дэви и Уильям Клайн,
-- все что попадалось ему о подобных людях, он выписывал, делал вырезки и
подборки. Сперва они наклеивались в общие тетради. Потом на смену тетрадям
пришла система каталожных карточек, -- Борькина мать работала в библиотеке
К десятому классу Борис разработал уже стройную систему. Каждое
сообщение сперва попадало в "чистилище", где вылеживалось и перепроверялось.
Если Оно подтверждалось другими или хотя бы не опровергалось -- ему
открывалась дорога в "рай", к дальнейшей систематизации. Если же оказывалось
уткой, вроде истории Розы Кулешовой, то не выбрасывалось, как сделал бы это
на Борькином месте другой, а шло в отдельный ящик -- "ад".
Чем дальше, тем больше времени отдавал Борька своему детищу, и тем
серьезнее к нему относился. Но было бы преувеличением сказать, что уже тогда
в нем пробудились дерзкие замыслы. Нет, не было этого, если даже будущие
биографы и станут утверждать обратное. Впрочем, еще вопрос, станут ли
биографы заниматься персоной д.б.н. Б.В.Баржина( Особенно в свете последних
событий.
Так или иначе, к поступлению Бориса на биофак ЛГУ коллекция была
непричастна. Если уж кто-то и был повинен в этом, то Рита Зайцева, за
которой он потел бы и значительно дальше. Ему ЖЕ Было более или менее все
равно, куда поступать. Просто мать настаивала, чтобы он шел в институт( А на
биофак в те годы был ко всему не слишком большой конкурс.