"Андрей Балабуха. Вкус травы (Фантастический триптих с прологом) " - читать интересную книгу автора

липкие, но зато настоящие, а не созданные усилиями корабельных декораторов,
невольно потекли по лицу...
Такое же ощущение Координатор испытал и тогда, когда по окончании
концерта вместе с Бортинженером вышел из салона сюда, в Синюю лоджию, и сел
в услужливо сгустившееся под ним кресло. Музыка Мусагета, подобно
декоративной воде его детства, была прекрасна, бесконечно-прекрасна, но она
протекала сквозь него, проносилась мимо, радугой вспыхивая в миллионах
звуков, но не порождала того ощущения соприкосновения, которого он ждал.
Мимо них, разговаривая о чем-то, прошли Мусагет и Марсий. Бортинженер
проводил их взглядом, потом сказал в обычной своей манере -
полувопросительно-полуутвердительно:
- Зачем на кораблях Барды? Мусагет - это понятно, ему для творчества
нужны впечатления. А Барды? Ведь в мнемотеке каждого корабля хранятся все
шедевры человеческого искусства. Я привык во всем искать рациональное зерно.
А здесь - не вижу. - И закончил неожиданно резко: - Барды - балласт.
- Балласт? - удивленно переспросил Координатор.
- Лишний груз. Обуза. Человек, не приносящий прямой пользы. Примерно
так. - Бортинженер любил выкапывать какие-то чуть ли не ему одному известные
слова и потом объяснять их.
Теперь Координатор ответил бы ему. Тогда же - промолчал. Промолчал,
думая о Мусагете.
Мусагет появился на борту крейсера во время захода на Пиэрию, одну из
первых планет, освоенных человечеством, и, пожалуй, самую комфортабельную и
благодатную из всех, на которые когда-либо ступала нога человека. Имя
Мусагета, композитора, основоположника пиэрийской школы в искусстве, было
широко известно не только на самой Пиэрии, но и на других мирах. Несколько
лет назад Координатору довелось услышать один из концертов Мусагета для
полигармониума - в записи, разумеется. Он не мог не оценить гармоничности
замысла и виртуозности исполнения, некоторую же аполлоничность, холодную
отстраненность музыки он приписал свойствам записи, - недаром же при всем
совершенстве транслирующих и записывающих устройств люди по-прежнему
стремятся в концертные залы и филармонии, и достать туда билет сейчас не
легче, чем несколько веков назад...
В детстве Мусагет не отличался музыкальными способностями. Но он
утверждал, что, рождаясь, каждый человек равновероятен. Почему, говорил он,
инженером-строителем или физиком, историком или астрономом может стать
каждый, а поэтом или композитором - нет? Искусство - такой же вид
интеллектуальной индустрии, как и все остальное. И убеждал своим примером.
Он решил стать композитором - и стал им, хотя для этого ему пришлось
мобилизовать все силы. И конечно, гипнопедию. Воля и внушение дали ему
мастерство, а непрестанный труд довел это мастерство до нечеловеческого,
роботического совершенства.
Мусагет хотел отправиться в дальнюю разведку - это было общепризнанным
правом художника. Правда, в большинстве случаев они предпочитали корабли
Пионеров или Линейной службы, у Разведчиков же были редкими гостями...
Выйдя из лоджии в парк, Координатор двинулся напрямик, раздвигая руками
кусты и с наслаждением чувствуя, как руки становятся влажными от осевшей на
ветвях росы, - в парке был вечер. На поляне еще никого не было, и костер
едва теплился, лениво облизывая сучья.
Пять месяцев назад был такой же вечер, только костер уже разгорелся и