"Андрей Балабуха. Вкус травы (Фантастический триптих с прологом) " - читать интересную книгу автора

гудел, выбрасывая похожие на кленовые листья языки. Координатор смотрел, как
они растворяются в воздухе, и слушал негромкий, чуть хрипловатый голос
Марсия.
- Музыка... - говорил Бард. - Музыка... Ее нельзя сочинить или
придумать. Она - во всем и везде. В нас и вокруг нас. Щелкните ногтем по
стакану и вслушайтесь - это музыка. Ударьте щупом по камню. Слышите? Это
тоже музыка. Приложите к уху раковину; сядьте ночью в тишине своей каюты,
пойдите в лес, в степь, на море... Вслушайтесь - и вы услышите музыку.
Извлеките ее, оплодотворите своей мыслью, чувством, принесите ее людям - вот
искусство! Но чтобы услышать, надо понять, чтобы понять - любить. Любовь -
вот суть всего. Без нее невозможны ни искусство, ни сам человек.
В то время Координатору это показалось надуманным, непонятным и
вместе - упрощенным. Только потом... Но потом был десант на Готу.
...Лес был самым обыкновенным, таким же, как в земных заповедниках:
такие же - во всяком случае, внешне - деревья; такие же солнечные столбы
между ними; в редких просветах крон такое же синее небо; и только воздух был
насыщен множеством мелких насекомых, облеплявших лицо, забивавшихся под
одежду и кусавших так болезненно, что пришлось включить силовую защиту.
Может быть, именно из-за этих бессмысленно-агрессивных и непередаваемо
омерзительных существ у Координатора и возникло ощущение скрытой
враждебности окружающего. Ощущение, однако, противоречило фактам: все-таки
лес был самым обыкновенным, почти не отличавшимся от земного. Но странно:
если на Земле человек воспринимался как нечто родственное лесу, то здесь
люди, окруженные легким ореолом силовой защиты, вносили острую дисгармонию,
порождавшую безотчетную тревогу. И только маленькая гибкая фигура Марсия
объединяла людей и лес, сглаживая, приглушая контраст. Бард обладал
удивительным даром - везде быть на своем месте. На Земле, в каюте крейсера,
в девственном лесу Готы - везде он казался порождением окружающего мира.
Сейчас Координатор готов был поклясться, что Марсий - абориген. Он шел
впереди, и кустарник сам расступался перед ним, сучья не трещали под ногами,
и даже трава - словно не сминалась...
То, что произошло лотом, было нелепейшей случайностью сейчас
Координатор знал это наверняка. Окажись они в любом другом месте планеты,
окажись они здесь же днем позже или днем раньше празднества Хеер-Да, - все
было бы иначе. Гораздо спокойнее и лучше. Впрочем, лучше ли? Уверенности в
этом не было, Но тогда случившееся показалось таким же диким и
животно-мерзким, как пропитавшая воздух мошкара...
До сих пор только она и была враждебной. И вдруг ожил и стал таким же
враждебным весь лес. На людей посыпались камни и стрелы. Отражаемые силовой
защитой, они не могли принести вреда, но нелепость и бессмысленность
происходящего подействовали угнетающе. Люди остановились. Невидимые лучники
продолжали засыпать их стрелами, и Координатор не мог не подивиться их
ловкости: возникая ниоткуда, стрелы образовывали в воздухе повисшие в
кажущейся неподвижности цепочки, напоминающие трассы микрозондов. Камни
падали реже; натыкаясь на силовое поле, они гулко плюхались на землю.
- Лингвист! - отрывисто скомандовал Координатор.
Лингвист заговорил. Он испробовал все известные ему языки - от
протяжного, обильного гласными и сорокасемисложными словами языка жителей
Энменгаланны, до резкого, щелкающего, как кастаньеты, воинского. Лес молчал.
Только жужжали пестроперые стрелы, тяжело ухали о землю камни, и сквозь все