"Андрей Балабуха. Должник" - читать интересную книгу автора

со своим заместителем, доктором Йензеном из Исследовательского центра имени
Эймса. На экране, заменявшем здесь иллюминатор, клубилась под координатной
сеткой Земля, то есть, конечно, не вся Земля, а кусок Южной Атлантики,
закрытый разводами почти непроницаемой облачности. Изображение было сильно
увеличенным, но Ганшина это не удивляло: ведь "СОС- третий", как и оба
других спутника Службы охраны среды ООН, занимался наблюдением земной
поверхности. Появление орбитальных гелиостанций, потоками микроволнового
излучения сильно осложнивших приземельскую астрогацию, вынудило поднять
орбиты постоянных и обитаемых спутников почти до уровня стационарных, и
наблюдения теперь приходилось вести не столько визуально, сколько
инструментально. К тому же нижние горизонты были сильно захламлены старыми,
отслужившими свой век спутниками, носителями и их частями, которые сейчас
"мирмеки" недавно созданной Службы очистки, в просторечии именуемые
мусорщиками, сволакивали в Лагранжевы точки, ставшие первыми в истории
внеземными свалками.
Ганшин с Ашотом проболтали часа полтора, не меньше, а потом в дверь
просунулась чья-то лопоухая голова, возвестившая что "ужин подан,
джентльмены", и они поплыли в салон, как именовали здесь кают-компанию, где
был уже сервирован стол и где собрались все свободные от вахты, а центром
внимания - ну как же иначе?! - была Юлька, глядевшая на всех своими
хлопающими глазищами, и Ганшину в который уже раз стало чуть-чуть тоскливо,
потому что на него она никогда не смотрела так.
Ашот представил всех Ганшину. Обладатель лопоухой головы оказался старшим
оператором комплекса ЕРЕП, доктором Рихардом Вильком из Познаньского
института экологии; тощий верзила, в патрицианской позе повисший у стола,
как выяснилось, был ни много ни мало сэр Роберт Чарлз Ренделл, семнадцатый
граф Кроуфорд, эрл Саутбриджский, причем этот самый сэр и эрл нахально и
противно ржал, пока Ашот с каменной физиономией произносил неудобоваримую
титулатуру; впоследствии, впрочем, сэр и эрл, откликавшийся в быту на
гораздо более банальное обращение "доктор Ренделл", оказался парнем
общительным и свойским.
О третьем, докторе Йензене, Ашот уже успел кое-что порассказать. В Службе
охраны среды он был притчей во языцех. Полуиспанец-полудатчанин по
происхождению и американец по подданству, Хорхе Йензен окончил Колумбийский
университет, получил стипендию Национального фонда поощрения и три года
стажировался у Мрнявчевича в Дубровнике. Потом его пригласили в Центр имени
Эймса, откуда впоследствии он и был откомандирован в распоряжение Службы
охраны среды ООН. Первые года два он работал как и все, три раза нес
месячные вахты на спутниках - тогда как раз проходил Международный год
охраны среды. А потом начались чудеса. Как Йензен этого добился - осталось
тайной, разгадку которой знал только он сам да еще старик Эбервальд.
Известно одно: вот уже три года, как Йензен не возвращался на Землю, за
исключением коротких спусков для медицинского переосвидетельствования. На
спутниках Службы, где каждый проводил не больше месяца, а своей очереди
дожидались многие, это было даже не ЧП, а чудо.
Ганшину Йензен не понравился. И в словах, и во всем его облике, в манере
держаться сквозила какая-то поперечность, этакое ерничанье, от которого
Ганшина передергивало, и он мог лишь дивиться долготерпению Антаряна, не
только уживавшегося с этим типом, но и относившегося к нему с явным
уважением.