"Григорий Бакланов. Карпухин" - читать интересную книгу автора

Свидетель Чарушин, пастух колхоза "Новый путь", пришел выбритый и
трезвый. Только руки дрожали немного и оттого, когда брился, порезался в
нескольких местах. Хотя в повестке было точно обозначено время, он как встал
по солнцу, побрился, сполоснул колодезной водой лицо (а заодно уж, поскольку
новую рубаху надевал, - и шею свою морщинистую с пучком седого волоса под
кадыком, куда бритва почему-то не доставала), так и вышел пораньше. По
деревне шел он посреди улицы, одинаково видный и с той и с этой стороны, как
начальство. Коров давно уж прогнали без него, а он шел один, сам по собе, в
новых, ни разу еще не чищенных ботинках, которые перед тем, как обувать,
рукавом пиджака протер. И фуражка серая, хоть и не сегодня купленная, была
тоже новая, с невынутым картоном, и сидела на нем точно так, как в магазине
на полке лежала. И костюм совсем еще хороший, какой теперь даже и не купить.
А рубаху белую в синюю полоску старуха сама шила и, чтоб лишнего матерьяла
не тратить, воротник скроила из остатков, так что полосы не вдоль вышли, а
поперек.
- Вспоперек еще ишь лучше! - кричал он по этому поводу, когда на него
рубаху примеряли, и норовил руками махать, а она видела, чего он такой
веселый, чего выдабривается, да уж не стала замечать.
В деревне в этот час кто в поле уже был, кто по хозяйству, только он
шел одетый, словно в праздник, и люди видели, что идет Чарушин в суд, куда
его специальной повесткой вызвали.
Но хоть и вышел он поздно, и шел не спеша, в городе еще часа полтора
пришлось ждать, пока учреждения откроются. Потом ему сказали еще в приемной
перед дверью посидеть, и он, сидя на деревянном казенном диване, выкурил
папироски три, не меньше, оттого что в сон кидало.
В это время следователь Никонов подобрал еще двух человек, по типу, по
возрасту и даже по одежде примерно подходивших к Карпухину. Один из них был
тоже шофер, другой тракторист, взял их Никонов в чайной, и они, узнав, в чем
дело, шли за ним, бодря себя шуточками и чего-то вроде стесняясь, хоть самим
и любопытно было.
Так что, когда Чарушина позвали, в комнате, кроме понятых, сидели на
лавке против стола следователя трое, и одного из них сказано было ему
опознать. Справа сидел Степка Арчуков, Нюрки-фельдшерицы муж. Редкий день,
когда Чарушин не встретит его на улице. А слева, к двери ближе - Федька
Громов, по двору - Гулюшкин. Бабка еще ихняя, когда молодая была, попала под
дождь, да и скажи; "Промокла, как гулюшка". С тех пор и прозвали Гулюшкой. И
сколько их есть - все Гулюшкины. На улицу выйдут, ребятишки кричат: "Гуля,
Гуля, Гуля, Гуль, я посыплю, ты поклюй!.." Сам Федька сейчас в поселке живет
возле кирпичного завода, кирпич возит, а все равно, хоть за тридцать
километров уехал, и там Гулюшкиным зовут. Чарушин, войдя, хотел было
поздороваться, но оба глядели на него, как незнакомые, и он не поздоровался,
поняв, что так надо.
Ну, а третий, в середке, худой, желтый, побритый - тот самый и был,
какого ночью поймали. Чарушин сразу на него указал. Все по порядку занесли в
протокол.
После этого следователь оставил Чарушина с собой один на один и велел
снова рассказать по порядку все, как было. И Чарушин рассказал, как они шли
с прицепщиком, тоже Федькой, только не Громовым, а Молоденковым, а тут этот
бежит (Чарушин кивнул на то место, где только что сидел Карпухин). Они и
схватили его.