"Григорий Яковлевич Бакланов. И тогда приходят мародеры (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Ко мне это не будет иметь никакого отношения. Ты спросила, я
согласен. Все.
- Но почему? Тебе его денег жалко?
- Характер плохой.
- Не понимаю!
И взглянула на часы:
- Наверное, они уже прислали за мной машину.


Глава IV

Все завертелось, как бывает только в кино. Шли возбужденные
разговоры, строились грандиозные планы, хорошо, если половина из них
сбудется в дальнейшем. Разобраться трезво, Маша там была сейчас не нужна,
но правильно сказал кто-то вслед ей: "Такая может вдохновить". Она
украшала общество.
Утром за ней присылали машину, возвращалась поздно, пахнущая вином,
дорогими сигаретами, ее там окуривали со всех сторон. И рассказывала,
рассказывала или сразу валилась спать: "Я еле на ногах держусь".
А ему в эти дни хорошо работалось, и он осторожно носил тихую радость
в душе, боясь расплескать. Скорей всего, как ему теперь виделось, это
будет книга историй, судеб простых людей, многие из них даже не знали друг
друга, но судьбы их переплел кровавый двадцатый век. Он отмечен именами
гениев и величайших злодеев, а люди обычные забудутся, словно они для того
только и жили, чтобы унавозить собой почву, из которой пышно расцветет
древо истории. Предощущение надвигающихся грозных событий не оставляло
его, но когда писал он, в эти минуты бывал счастлив. И уже хотелось, чего
он никогда не делал раньше, одну историю прочесть Маше; так собака в знак
полного доверия кладет человеку голову на колени.
История эта относилась к сентябрю 1939 года, когда немцы вошли в
Польшу и началась вторая мировая война, а мы, выждав время, двинулись с
востока, и по заранее согласованной и прочерченной на карте черте войска
стали, разрезав страну и судьбы людей. Часть Польши отошла к Рейху, а
Западная Украина и Западная Белоруссия - к нам. И будто бы определен был
день и час, до которого жителям разрешалось еще выбрать, к кому перейти: к
нам или к немцам. И под надзором немца-пограничника прощаются парень и
девушка. Она - полька, он - еврей. А немец с автоматом на шее похаживает,
посматривает, как они все не могут расстаться. Наконец, парень поставил
ногу на педаль велосипеда, вот тут немец и сцапал его. Уж как она умоляла,
а парень все на часы показывал, мол, нет, он не просрочил, он имеет право.
Немец и часы с него снял: право - сила, жизнь и смерть сейчас были в его
руках.
Мог бы наш пограничник сказать или, слов не зная, показать жестом:
ладно, мол, отпусти, чего уж... И тот бы отпустил. Или бы нарочно не
отпустил, явив в своем лице непреклонность, силу Германии и мощь: чтоб
знали. История была подлинная, но виделось за ней многое: раб, ставший
господином.
Он встретил Машу в неурочный, послеобеденный час, когда пляж пуст.
Она сидела одна, подставив лицо солнцу, массировала кремом плечо.
- Здравствуй, - сказал он и прилег рядом на горячую гальку.