"Григорий Бакланов. Мертвые сраму не имут (про войну)" - читать интересную книгу автора

Васича между колен. Кончиком финского ножа вырезая для него птицу из дерева,
Васич перехватил его робкий взгляд.
Мальчик смотрел на ярко-синюю консервную банку, на которой была
нарисована розовая, глянцевая, нарезанная ломтиками колбаса. Он смотрел на
эту нарисованную колбасу. Васич взял банку, ножом выложил колбасный фарш на
тарелку, подвинул хлеб.
- Ешь,- сказал он.
Босые ноги мальчика нерешительно переступили в темноте на глиняном полу
между сапогами Васича. Два глаза, блестевшие в свете лампы, шмыгнули по
лицам. Потом коричневая, обветренная лапка быстро взяла колбасу с тарелки.
Жевал он с закрытым ртом, опустив глаза. Васич не смотрел на него. Сейчас
мальчик все же привык, а когда первый раз его угощать стали, он, взяв еду и
глядя в пол, сразу же ушел за кровать и там, в темноте, затихнув, ел
беззвучно и быстро.
- Комиссар! - крикнул Ушаков через стол.- Она, оказывается, тоже под
Одессой была!
Он указал на врача. И, считая нужным немедленно отметить такое дело,
хозяйски оглядел стол:
- Арчил!
В дверях возник ординарец Баградзе. Гимнастерка его была засалена на
карманах и на животе, рукава завернуты, сильные волосатые руки он держал
отставленными, и пальцы и ладони блестели от жира. Пахло от Баградзе жареным
луком.
- Две минуты, товарищ майор!..- заговорил он, сильно двигая усами и
тараща глаза.
Повернув черноволосую голову, зная, что она хороша в профиль, военврач
с интересом смотрела на ординарца. Она понимала, что все эти приготовления и
суета из-за нее, и была оживленна, и щеки у нее горели.
Из-за спины ординарца, потеснив его, просунулась хозяйка-украинка в
длинном фартуке.
- Он же ж не жарить. Положил на вугли, тай смалыть. Там мнясо чорне
зробилось, як вугиль.
И улыбнулась: мол, така чудна людына!
Баградзе с живостью обернулся к ней, глаза его горели яростью. Но еще
живей Ушаков скомандовал:
- Одна нога здесь, другая - там!
И оглянулся победителем.
Васич, понимавший, для кого это представление, не подал виду. Они давно
воевали вместе, и он знал Ушакова. Жесткой рукой с короткими пальцами
пригладив светлую челку на лбу, Ушаков сказал:
- Помнишь, комиссар, Одессу? Атака - пилотку на бровь, каску на
бруствер!..
Глаза его сдержанно блестели. И военврач смотрела на него.
- Молодые были, дураки,- сказал Васич. Коленями он чувствовал, как
мальчик ест, глотает большие куски, весь напрягаясь. Он глянул на военврача
и Ушакова. И, добродушно улыбнувшись, пошутил только: - Человека почему-то
без запчастей выпускают. Отобьют голову, после пилотку надевать не на что.
- Брось, брось,- перебил Ушаков, обнажая стальные зубы, вставленные
после ранения.- Брось, комиссар!
Он пристукнул ладонью по столу, твердостью снимая любые возражения. Ему