"Дмитрий Бакин. Страж лжи" - читать интересную книгу автора

нуть, фантастический плод, и перекошенный, наполовину парализованный
неудержимой злостью рот вколачивал в дрожащее пространство сваи слов,
не замечая, что они летят в пустоту, как болиды, слов, из которых она
запомнила лишь одно - зависть. Потом она слышала долгий шум воды, пу-
щенной в ванной комнате, плеск в голове, и вновь расплывчатые очерта-
ния его крупной фигуры надвинулись на нее, надвинулось изменившееся
лицо, потому что разрывавшая его мимика была усмирена железной волей,
отчего кожа на нем натянулась, как на крепко сжатом костистом кулаке,
и она, одновременно, почувствовала и услышала громкий отрезвляющий
шлепок, когда он с размаху бросил ей в лоб мокрый носовой платок, как
крупицу необходимого холода. Затем, увидев, что она начинает приходить
в себя, чеканя звук, сказал - двадцать пятого мая следующего года в
шесть часов утра я приду, и Ольга должна полностью - до последней нит-
ки - быть собрана на выезд.
Не дожидаясь, когда смолкнут на лестнице его шаги, на внезапно отк-
рывшемся втором дыхании разума Ирина бросилась к телефону, набрала но-
мер его матери и сбивчиво, голосом, переходящим с крика на шепот, ска-
зала, да, наконец она поняла, что он не шутит и он верит, тупо верит в
свою незыблемую правоту, противопоставив себя всему сущему, и его не-
обходимо остановить любым способом, благо, он указал нотариальную кон-
тору, в которую собирается обратиться, и сказала, что немедленно пой-
дет к нотариусу, отстоит любую очередь, представит ему свидетельство о
смерти, все объяснит и уговорит его что-нибудь сделать, как-нибудь от-
казать, избегая прямого отказа, потому что нотариус официальное лицо,
он, в отличие от них, беспристрастен, и, по ее мнению, только нотариус
способен убедить Кожухина своей официальностью - здесь ему уже никак
не отвертеться, сказала, что рано или поздно, так или иначе этот
страшный узел должен быть разрублен, сказала - потому что еще одного
прихода вашего сына мне не пережить.
Кожухин узнал об этом во второй половине следующего дня, как только
опустился на стул напротив одного из тысячи людей, которых не запоми-
нал, стирая в памяти, как пыль со стекла, дабы они не оскверняли ясную
чистоту дали. Он выслушал от начала до конца все, что ему было сказа-
но, в полном спокойствии, ни на минуту не забывая, что нотариусов не
может быть мало. На свидетельство о смерти Ольги он даже не взглянул.
Потом, глядя в непроницаемые глаза нотариуса, отливавшие перламутром,
как ухоженные ногти, он сухо сказал - есть множество того, что я нена-
вижу, и ничего существенно не изменится, если это самое множество по-
полнится одним нотариусом, для весов моей ненависти - это ничтожнее
щепотки пуха.
В это время Алла Сергеевна, заняв руки вязальными спицами, не зажи-
гая свет, сидела у окна лицом к надвигающемуся сумраку осеннего вече-
ра, опустив веки под давлением жалости, она представляла, как сын бе-
жит к ней, захлебываясь мутным миром, чтобы сказать то, что она и так
знала. Вместо этого почти сразу после шестикратного боя часов она ус-
лышала резкий щелчок замка, короткий скрип входной двери, твердые шаги
в темноте, увидела высокую черную фигуру. Он включил свет, повернулся
к ней и презрительно сказал - этот гад мне попросту не поверил.