"Дмитрий Бакин. Страж лжи" - читать интересную книгу автора

тых рамках. А потом он посмотрел на мать и подумал - как молодеет че-
ловек, составив завещание. Она ему сказала - я не хотела тебе гово-
рить, но раз ты увидел, то будешь знать - и сказала - я сделала это
вчера; он сказал - а я сделаю это завтра.
Тогда он и сказал матери, что немедленно пойдет к сестре Ольги,
только купит по пути дверной глазок и зайдет на работу за электрод-
релью и удлинителем, и сказал - больше я туда ходить не буду, потому
что после составления завещания не вижу в этом смысла, приду лишь тог-
да, когда получу на руки деньги - и пояснил - когда приду, чтобы заб-
рать Ольгу, а то, неровен час, ее сестра еще что-нибудь придумает, -
потом сказал - все-таки я думаю, это ее идея, Ольге бы такое в голову
не пришло; мать спросила - что? - какая идея?; он спокойно сказал - да
с этой дурацкой смертью, какая же еще.
Сразу после его ухода Алла Сергеевна позвонила Ирине и тихо сказала
- он идет к тебе; Ирина сказала - зачем? у меня полно работы, а вместо
этого я должна слушать изощрения его садистского языка? что еще ему
нужно? он не успокоится, пока меня не похоронят?; Алла Сергеевна ска-
зала - он идет к тебе, чтобы вставить дверной глазок.
Полтора часа спустя, в промежутках между включениями электродрели,
визг которой звонко разносился по лестничным пролетам подъезда, Кожу-
хин сказал ей - не иначе тебе позвонила моя мать; она сказала - да; он
удовлетворенно хмыкнул и сказал - то-то я и гляжу, ты успела спрова-
дить Ольгу, - и сказал - не беда, я потерплю, теперь я спешить не бу-
ду, вот только составлю завещание, закреплю за Ольгой свой банковский
вклад, а завтра отпрошусь с работы и заверю его у нотариуса, - он
опустил дрель и повел рукой в сторону - здесь недалеко, через два дома
есть нотариальная контора, чтобы вам, в случае моей смерти, удобней
было добираться, а чтобы вы с Ольгой не бежали туда наперегонки, скажу
- о тебе там не будет ни слова, но это, повторяю, в случае моей смер-
ти, что практически исключено - слишком тяжкое бремя мне приходится с
вами нести, чтобы бог убрал из-под вас мои плечи, и вряд ли он допус-
тит, чтобы бремя это пало, проломив землю прямо посреди нашего города.
Она стояла в узком маленьком коридоре, прислонившись к основанию
массивной вешалки, кутаясь в широкий домашний халат, наблюдала за точ-
ными движениями его рук, молча проглатывая его слова, точно зачерс-
твевший, царапающий нёбо хлеб, перед стеной его неколебимого, уверен-
ного безумия, безумия, способного убедить мягким, неторопливым вхожде-
нием в чужое сознание, способного подмять чужую волю, замутить ясность
кристального знания, посеять короткую неразбериху в памяти, чтобы изъ-
ять оттуда любое событие навсегда.
Покончив с дверным глазком, как бы не замечая, что ею овладел лег-
кий столбняк, Кожухин повернулся и двинулся по коридору к розетке, на-
мереваясь отключить дрель и вывернуть сверло, и его взгляд, бесцельно
скользивший по письменному столу, пишущей машинке, заваленной внуши-
тельными кипами бумаг, вдруг натолкнулся на фотографию Ольги в черной
рамке. И от бешеного, стремительного рывка, от грохота брошенной дре-
ли, от волны воздуха, поднятой большим, прыгнувшим к фотографии телом,
от далекого хруста рамки Ирина, не сознавая, что происходит, медленно
и ровно, как капля дождя, стекла на пол. Над ней нависло отяжелевшее
лицо, налитое бурлящей кровью, похожее на перезревший, готовый лоп-