"Дмитрий Бакин. Страж лжи" - читать интересную книгу автора

Ольга жива? ради чего мне поступаться честностью? - и сказал - зачем
мне верить? чтобы подыграть им в этой безумной игре?
Все чаще и чаще на больших сдвоенных батареях отопления он слушал
глухой забетонированный шелест воды и, глядя на блестящую оцинкованную
поверхность огромной вытяжки у себя над головой, задумывался о неуем-
ном стремлении людей к легкости. Он подносил к лицу пальцы, кончики
которых омертвели от постоянного зажимания твердых оголенных проводов,
и думал - легкость во всем, Ольга, легкость во всем - в еде и одежде,
в походке и отношениях, в жизни и несчастии - легкость для них новый
бог, еще немного, и к ним придется привязывать свинцовые болванки,
чтобы они не воспарили к птицам, - их там не ждут; они, чего доброго,
нарушат соотношение между силами ветров и человеческой тяжестью и бу-
дут жить, влекомые воздушными потоками, как риниафиты, - и думал - как
можно так легкомысленно отталкивать землю, противиться ей - меня же
они обвинят в пресмыкании, потому что я отрываю ногу от земли для то-
го, чтобы тут же на нее ступить, и в этом коротком промежутке, в этом
коротком отрыве я слышу ее зов, и я ей за это благодарен; они взяли на
вооружение все мыслимые и немыслимые мифы и сказания древних, но я не
уверен в их подлинности, вполне возможно, кое-что они выдумали сами,
подняв, возвеличив выдуманное до легенды в своем неоглядном стремлении
летать; но если птицы - видимые, осязаемые слова, исторгнутые горлом
земли, и им должно парить, как звукам, то мы есть глаза земли, но не
взгляд, и не должно глазам покидать глазницы - пусть заговорят те, кто
прошел через подобную казнь, - и так уж в этом мире у земли множество
слепых глаз - и он думал - наверное, будущее за ними, но за мной прош-
лое, и кто знает, так ли велико их будущее, как огромно, грандиозно
мое прошлое, заметь, Ольга, ведь будущее имеет тенденцию к таянию, мое
же прошлое с каждой минутой растет.
Уходил он в эти раздумья путями, проторенными отвлечением и уста-
лостью, как уходят из города, нуждаясь в отдыхе от знакомых строений и
дорог, но, вернувшись, вновь и вновь сталкивался с неотступным чувс-
твом, которое лишало его покоя, вновь толкало к скорейшему выявлению
важного просчета, допущенного в последнее время. Он ловил себя на том,
что, погружаясь в работу, не может больше растворяться в сложнейшей
электрической сети, не может двигаться и растекаться, как ток, в ко-
лоссальном замкнутом лабиринте смертоносного напряжения. Он покрывался
испариной оттого, что его покинуло безошибочное предвидение, магичес-
кое чутье, выручавшее в тех случаях, когда ему недоставало знаний,
чутье, которое позволяло уверенно существовать в электрическом орга-
низме наравне с проводами и пластинами, ионами и электронами, самосто-
ятельно открывая, познавая, но не формулируя труднодоступные законы и
положения физики.
И вот однажды, наведавшись к матери, чьи глаза светились радостью,
измотанный тревогой, которая неуклонно вела его к необозримому рву по-
ражения, поглотившему несметное количество боевых колесниц, он вдруг
натолкнулся на тленную бумагу завещания, вмиг создавшую прочнейший
мост, и, не веривший в подарки судьбы, он с благодарностью подумал -
вот ведь, Ольга, не иначе, это ты даешь мне важнейшее в этой трудной
жизни - шерсть дохлого пса и лист бумаги - и думал - теперь-то мне ос-
тается самое малое - получить деньги и увековечить то и другое в золо-