"Дмитрий Бакин. Страж лжи" - читать интересную книгу автора

С той же регулярностью, с какой он прежде посещал кинотеатры, - но
не с той частотой - он заходил домой к сестре своей бывшей жены, кото-
рая еще год назад, улыбаясь, принимала его и Ольгу, выставляя перед
ними большой английский поднос с фрагментами королевской охоты, нагру-
женный печеньем, вафлями, конфетами и кубиками соленых сухарей, кото-
рые она сушила и подавала специально для него, а теперь она открывала
ему дверь только потому, что не было дверного глазка, невысокая, из-
дерганная, порывистая, и тут же, заслоняя собой дверной проем, раски-
нув руки, сузив глаза, она клялась, что уже сегодня наймет плотника,
который сделает так, что она будет видеть, кто звонит к ней в дверь, и
тогда он, Кожухин, будет торчать перед дверью хоть до второго пришест-
вия. Он ей спокойно говорил - ты не пускаешь меня в дом, потому что
Ольга у тебя, да? как она поживает? - и говорил - или ты мне скажешь,
что она еще не воскресла?; а она тихо, заикаясь от ярости, говорила -
бог мой, что это за мир, где молния бьет в сухие деревья, когда с вы-
соты видно темя этого подонка?; тогда он спокойно говорил - мое темя
выше ваших молний - говорил - вижу, вам еще не надоело меня дурачить,
ну ничего, ничего, я посмотрю, насколько вас хватит, вы и не знаете,
что такое настоящее терпение.
После коротких раскаленных разговоров с родной сестрой Ольги он,
усмехаясь про себя, думал - что же ты хочешь сделать, Ольга, чего до-
биться, неужели ты хочешь изменить меня, или ты хочешь изменить себя,
но ведь наша земность неизменна, и, что бы ты ни делала, как бы ты ни
старалась, в моей душе была, есть и будет ниша, до миллиметра подог-
нанная под тебя, и любому другому человеку в этой нише будет либо тес-
но, как роялю в скрипичном футляре, либо просторно, как смычку.
Но своими постоянными визитами к сестре бывшей жены Кожухин добил-
ся-таки некоторых результатов и как-то раз, зайдя к матери, он, с бе-
зошибочностью профессионального электрика, почувствовал в ней ненор-
мальное нервное напряжение и спросил, в чем дело, и она сказала, что
ей звонила Ирина, а он спокойно, отстраненно спросил - какая Ирина? -
спросил, еще не понимая, потому что был способен забыть имя, не забы-
вая свояченицы; а мать ему сказала - родная сестра Ольги; тогда он
поднял голову и молча посмотрел на мать, предотвращая, усмиряя горячий
гейзер истерики; мать, всхлипывая, сказала - я же не знала, что ты хо-
дишь к ней, а она мне не поверила, она сказала, что мы с тобой заодно,
что мы хотим загнать ее в могилу, как загнали Ольгу, а теперь делаем
вид, что ничего не случилось, что никто и не умирал, и она была вне
себя, и ей кажется, что ты преследуешь ее, врываешься к ней в дом, где
она живет одна, а у нее нет дверного глазка; он сказал - я ни разу не
переступил порога ее дома с тех пор, как Ольга ушла от меня, - а потом
сухо, жестко сказал - они сумасшедшие, чтоб мне сдохнуть, они сумас-
шедшие, потому что только сумасшедшие способны затеять подобную игру,
а теперь они не знают, как прекратить это, как от этого откреститься,
как воскреснуть из мертвых, не умерев перед этим; мать смотрела на не-
го не дыша, широко раскрытыми глазами, и слова его, голос, невероятная
могучая убежденность гремели у нее в голове, как десятки колоколов,
призванных крепить веру, и потом лишь она смогла пробормотать - я ска-
зала ей, что ты не веришь и тебя невозможно переубедить; тогда он ей
сказал - да будь я проклят, как же я могу поверить, если знаю, что