"Перл С.Бак. Отец Андреа " - читать интересную книгу автора

ничего нового. Я проповедую и учу здесь уже четверть века.
- Все равно - вы иностранец, - извиняющимся тоном сказал старик.
- Да, - наконец произнес Андреа, - это меня удивляет.
Но на следующий день ему пришлось послушаться старика, потому что, как
только он сделал шаг от ворот на улицу, брошенный в него большой камень
попал прямо в грудь и разломил на ней надвое крест из слоновой кости, а,
когда он в ошеломлении поднял руку, другой камень попал в нее и сильно
поранил. Он побледнел, вернулся в домик миссии, запер за собой дверь и, пав
на колени, рассматривал сломанный крест. Долго он не мог произнести ни
слова, пока, наконец, уста не вспомнили старую молитву: "Прости их, Отче,
ибо не ведают, что творят".
После этого он не покидал миссии. Несколько дней никто не приходил, и
он с грустью запер дверь пустого класса. Казалось, что он очутился в центре
бури. Из-за ограды опустелого дворика, где он со своим старым помощником
хлопотал в огороде, доносились странные смятенные звуки улицы. Он запер
ворота и открывал их лишь раз вечером, чтобы выпустить старика- помощника
купить немного еды. Но однажды старик вернулся с пустой корзиной:
- Они не продают мне еды для тебя, - сказал он с жалостью. - Чтобы меня
не убили, я должен сделать вид, что ухожу от тебя. Но каждую ночь я буду
перебрасывать тебе еду через забор в западном углу огорода. И каждый вечер в
должный час я буду повторять "Аве Мария". В остальном, да поможет тебе наш
Бог.
После этого Отец Андреа остался совсем один. Он проводил много времени
в обсерватории и теперь позволял себе предаваться размышлениям и
воспоминаниям каждый вечер. Дни тянулись долгие и одинокие, и ему теперь не
хватало даже прокаженных. Не от чего больше было отмывать руки: разве что от
чистой огородной земли, которая приставала к ним. А шум снаружи все нарастал
и громоздился, пока ему не стало казаться, что он остался на островке среди
ревущего моря, и что однажды волны настигнут его и здесь.
Он все глубже уходил в раздумья и мечты об Италии и ее виноградниках,
где он играл, когда был мальчиком. Он вдыхал запах горячего солнца на спелых
гроздьях - ни с чем не сравнимый их аромат! Сидя ночь за ночью в старом
кресле, он выстраивал свою жизнь с самого начала. Был май, и звезды сверкали
на темно-лиловом небе. Но он более не притрагивался к тетрадям и перьям.
Звезды стали ему безразличны, и продолжала дивить лишь их несказанная
неземная краса. Благодарение Богу, звезды и небо были везде! Китайские
небеса в мае были точно такими же, как летние небеса в Италии. И там, и
здесь тяжелые золотые звезды свисали с темного неба. Однажды в такую ночь в
Италии он высунулся из окна и вдруг обезумел от красоты звезд, и, как
слепой, ринулся к дому Вителлии. Сердце колотилось, как большой барабан,
сотрясая тело каждым биением, и кричало, что он должен признаться ей в
любви. А когда он подошел к дому брата, брат открыл ему и ласково сказал:
"Мы как раз собирались пойти спать, Андреа. Тебе нужно в чем-то сейчас
помочь?"
За братом он различил в комнате тень Вителлии, ее бледное неясное лицо,
как цветок в сумерках. Она подошла, легко коснулась пальцами руки мужа и
склонила голову на плечо. У нее было все, что должно быть в жизни. Страсть в
нем утихла.
- Нет, спасибо, - выговорил он, - мне показалось - я подумал, что еще
не так поздно, я думал просто зайти поболтать с вами.