"Баян Ширянов. Улица мертвых наркоманов" - читать интересную книгу автора

снова стукнула в лоб Семаря-Здрахаря.
Я уже не помню, что за мулька тогда сварилась, выебали ли мы Алису
Парашюттт, но снайперская стрельба баночек с мулькой в память врезалась
навсегда.
Вот так. Вот и следующий дом. И еще один глоток пива. Теперь уже за
Навотно Стоечко. Вечная тебе память! Ты умер просто и быстро. От остановки
дыхания, передознувшись герычем. Твоя подруга, Сара Недолеттт, пыталась
откачать тебя. Но приехавшая скорая сказала ей, что ты помер уже три часа
назад, и все это время она реанимировала труп.
И я, и она, мы никак не могли понять, зачем ты вдруг вмазался
героином. Ну, забарыжил, ну, удачно провернул маклю, но ведь ты же всегда
сидел только на винте.
Я же помню, как ты рассказывал мне душераздирающую историю про то, как
однажды, во времена глубокой алкогольной юности, ты нашел на помойке
несколько коробок с пузырьками. Познаний в латыни тебе хватило для того,
чтобы понять - там есть спирт!
Перегонный аппарат, сооруженный из скороварки, у тебя был, и ты, не
долго думая, залил в него все пузыри и выгнал из них спиртяру. Остатки ты,
конечно, вылил в унитаз.
Спирт оказался средней паршивости. Он отдавал неистребимым запахом
солутанского бальзама. А через полгода тебя подсадили на мульку. И тогда ты
вспомнил про добрую сотню пузырей солутана, которые ты так бездарно
просрал.
Всякий раз, рассказывая этот эпизод, ты чуть ли не рвал волосы на
голове и вызывал праведный гнев всех окружающих торчков. Но все равно, едва
завидев новое грызло, ты стремился поведать ему про спирт из солутана.
А здесь погиб Седайко Стюмчик.
Глупо. Нелепо. Впрочем, почти все смерти наркоманов несуразны.
Ты втюхался и решил заняться физкультурой. Тебе было интересно,
сколько раз твой изможденный организм сможет подтянуться на перекладине.
Несколько раз ты это сделал, наверняка. Но потом ты не удержал свой вес и
грохнулся об пол. Перелом основания черепа, сказали врачи.
За тебя я тоже глотну противной теплой "Балтики". Твоих окон с дороги
не видно. Но они там, на первом этаже этой хрущобы. Десятки раз, когда тебя
не было на хате, я залезал к тебе через окно, варил, мазался, оставлял для
тебя кубик-другой и уходил тем же путем. Ты не был против.
Некоторое время, пока все это не отмели менты, у тебя на хате была
настоящая химическая лаборатория. Штативы, колбы, холодильники Либиха,
насадки Вюрца, дефлегматроры...
Да, ты, Седайко Стюмчик, был эстетом от винтоварения.
Наблюдение за твоей варкой винта - зрелище было не для слабонервных.
Вместо того чтобы как нормальные люди использовать привычную схему, с
бензином, Седайко Стюмчек священнодействовал, перегоняя основание эфедрина
с водяным паром!
А для самого процесса у Седайко Стюмчека был плоскодонный реактор на
сорок кубов, с миниатюрным обратным холодильником! Все это он заказал в
какой-то стеклодувной мастерской, заплатив всего пару пузырей портвея!
Седайко Стюмчек был настолько правильным винтовым, что в его доме не
переводились всякие мазюки, способствующие заживлению дырок. Однажды он
даже выпросил на какой-то медицинской выставке упаковку внутривенных