"Лилия Баимбетова. Перемирие" - читать интересную книгу автораим здесь нужно?! - воскликнула она зло, - Зачем они сюда притащились?!
- Вот это я и собираюсь выяснить. - И как именно? - усмехнулась Ольса, на миг показав свои белые зубы. - Поговорю с ними. - Поговоришь с ними? Ты думаешь, они скажут тебе правду? - Пойду и узнаю, - сказала я. - Прямо сейчас? - растерянно спросила Ольса. - А зачем откладывать? Дверь мне открыл хонг. Он был без плаща и шлема, в обычном одеянии Воронов: в коричневых кожаных штанах и более светлой кожаной рубахе с широкими рукавами, в кольчужном жилете, глубоко вырезанном на груди и стянутом на узкой талии широким, в ладонь, кожаным поясом. На ногах его были грязные промокшие сапоги, на руках (одну руку он упер в бок, другой опирался на косяк) - обычные короткие вороньи перчатки из светлой, тонко выделанной кожи; Вороны эти перчатки почти никогда и не снимают, и едят в них, и спят в них. Хонг был очень бледен, аж с синевой, словно покойник, под глазами залегали тени. Теперь, когда я видела его лицо, округлое, с припухлыми щеками, я поняла, что он совсем мальчишка, моих лет или немного постарше, для Воронов это ранняя юность. Не смотря на тени под глазами и страшную бледность, он был очень красив, как бывают красивы Вороны - тип жестковатой темнолицей привлекательности, но, кроме того, его молодое, не опаленное еще временем лицо было красиво само по себе. Увидев такие темные пушистые ресницы, можно было умереть на месте - по-женски, просто от зависти. Особенно блондинке. И потом, у него была фигура, у этого хонга, совсем еще очень крупный, широкоплечий, размерами он, пожалуй, не уступал моему кейсту, и весь он был такой гладкий, сытый, как молодой бычок; с возрастом-то все Вороны очень худеют. Увидев меня, хонг округлил огромные свои алые глаза. Я выругалась про себя: я совсем забыла, как одета. - Могу я поговорить с дарсаем? Хонг отодвинулся от двери, пропуская меня. Я оказалась в большой, ярко освещенной комнате. Свечи стояли повсюду - на полированных столах, на низеньких шкафчиках с книгами, два или три подсвечника даже на полу. На серых стенах были картины, стоявший посреди комнаты диван и два кресла перед низеньким столиком были обиты серебряной парчой. На столах и шкафчиках под подсвечниками были постланы маленькие кружевные салфеточки из золотых ниток. В комнате были только веклинги. Один сидел на широком подоконнике, сдвинув в сторону тяжелые золотые портьеры, одну ногу в заляпанном грязью сапоге он поставил на подоконник, другой ногой он слегка покачивал, с угрюмым и усталым видом глядя за окно. Второй стоял, опираясь рукой в перчатке на спинку серебристого кресла. Что-то странное, противоестественное было в этой картине: высокие тонкие фигуры нелюдей посреди светлой, богато обставленной комнаты. Им, наверное, и самим было странно находиться здесь - Вороны живут под отрытым небом и только женщин держат в деревнях. Они посмотрели на меня, и я остановилась под перекрестьем алых взглядов, чувствуя себя в этом платье полной дурой. - Я хочу поговорить с дарсаем. - повторила я, - Где он? |
|
|