"Владислав Бахревский. Похороненный среди царей" - читать интересную книгу автора

всея Руси... И все ему служат, и розни... никакой нет. По милости Божией,
и вперед не будет! А вы теперь, не ведомо каким воровским обычаем, пишите
такие непригожие и злодейственные слова. А что пишете о помощи, и я даю
вам знать, что великому государю нашему помощи никакой ни от кого не
надобно, против всех своих недругов стоять может без вас, и просить помощи
ни у кого не станет, кроме Бога".

Сам-то князь Скопин все еще надеялся на своих. Хотел собрать войско из
новгородцев, псковичей, из многих иных северных городов, но вышло худо.

В те поры на русской земле Гора Лжи вспучилась до небес. Не только
города, но и многие монастыри вознеслись на гнойнище, не ведая, что
вознесение сие антихристово - Вора принимали и за Вора Бога молили. Каждый
второй человек на Руси служил Неправде, ждал благополучия не от трудов, но
от грабежа, насильства, от разорения соседа.
Попутал бес и псковского воеводу Петра Шереметева.
Крестьяне пришли просить защиты от тушинского воеводы Федора Плещеева,
но Шереметев приказал им целовать крест Дмитрию - законному, прирожденному
государю. И сам же, восхищаясь вероломством своим, послал карательный
отряд грабить этих крестьян, брать их в плен за измену. Чего ради? А
поднажиться.

1 сентября, опасаясь шведов, которые шли помогать Шуйскому, народ
пустил во Псков тушинца Плещеева.

Через неделю бежали из Новгорода спасители России- Скопин, Татищев,
Телепнев. Тайно, подло, бросив и само дело на произвол судьбы, и дружину
свою, с одними только слугами. Героям выпал жалкий жребий мыкаться от
города к городу. Искали надежного укрытия, а попадали с одной измены на
другую. Сломя головы улепетывали от Иван-города, от Орешка, где
воеводствовал Михаил Глебович Салтыков. У Салтыкова нос в хоботок
вытянулся. Уж так мог унюхать переменные ветры, что самому себе ни в чем
не верил, гнал из сердца даже малую приверженность, а за позывы совести
наказывал свое чревоугодливое брюхо жестоким постом.

Пришлось беглецам пуститься прочь, все дальше и дальше от мятежей и
недовольств, пока не очутились в устье Невы. Тут и разошлись пути Скопина
и Татищева.
Татищев возвратился в Новгород раньше Михаилы Васильевича. Скопин обрел
храбрость лишь с посольством к нему новгородского митрополита Исидора,
который пресек измену в самом ее зародыше.

Юный князь явился в Новгород в минуту роковую. К новгородским пределам
подступал тушинский воевода пан Кернозицкий, и не Михаила Скопин, а
Михаила Татищев собрал отряд для сопротивления.

Уже стоя на утренней молитве, князь Михаил, размыкая в душе
заколдованный круг, спросил себя: "Отчего же ты не вступился за Татищева,
когда его в толпу потянули? Не Татищев ли сажал на престол твоего дядюшку,
не Татищев ли добрый гений рода Шуйских? За себя испугался?" У совести все