"Павел Багряк. "Фирма приключений"" - читать интересную книгу автора

товарища, воскликнул Карел Кахиня. - А то он так нагазуется, что взлетит
под потолок!" - "Тебе все шуточки, а у меня печень!.." - плаксивым голосом
ответил Шмерль. "Бери пример с тех, у кого печени вообще нет!" - И Кахиня
показал вилкой на прямого, как палка, банкира Клода Серпино, обладателя
холеных гусарских усов; Клод ел с такой обстоятельностью, что его тут же
хотелось попросить учесть вексель. Дородный и пышноволосый профессор Рольф
Бейли, облизав после выпитого стаканчика сочные губы, благодушно
улыбнулся: "Не слушай его, Валери, трезвенники всегда дольше живут, чем
забулдыги. Хотя, с другой стороны, какой смысл в этой жизни, я, право, не
знаю..." Фред Честер почти ничего не ел. Он был погружен в унылые
раздумья, его пальцы нервно скатывали хлебные шарики.
- Семь! - отодвигая тарелку, провозгласил Карел Кахиня.
- Что "семь"? - не понял Гард, да и все остальные с недоумением
посмотрели на рыжего Карела.
- Семь мякишей. Прессе пора прекратить поточное производство
хлебоподшипников и исповедаться Полиции, Науке, Финансам, Торговле, а
также Народу. Народ - это, конечно, я! - Кахиня важно ткнул себя вилкой в
грудь.
- Почему? - прихлебывая вино, спросил Бейли.
- Что "почему"?
- Почему ты - народ, а мы?..
- Потому, - с готовностью ответил Кахиня, - что еще ни один
политический деятель, обращаясь к ученым, банкирам, полицейским,
журналистам и торговцам, не называл их "народом". А я, простой человек с
улицы...
- Не такой уж простой, - многозначительно вставил Гард, подмигнув
Карелу одним глазом.
- ...человек с улицы, - настойчиво продолжал Кахиня, даже "не заметив"
реплики Гарда, - удостоился этой чести. Разве вы не смотрели предвыборную
телебеседу президента Кейсона с "простым и честным тружеником", то есть со
мной, имевшую быть в среду на той неделе и повторенную сегодня в
четырнадцать тридцать дня?!
- Сколько же тебе заплатили? - тут же поинтересовался Валери Шмерль.
- Сто кларков за пять минут эфирного времени.
- Господи! Недельная выручка моей лавки! За пять минут болтовни!
- Не за болтовню, уважаемый коммерсант, а за прямое, бесхитростное, от
сердца идущее слово. Различать надо! Ладно, все это, как вы понимаете,
зола... Выкладывай, Честер, из-за чего ты бьешь в колокол?
Фред Честер криво улыбнулся. Из-за чего он ударил в колокол, созывая
друзей? Собственно говоря, ничего уж такого страшного у него не стряслось.
С первого дня, как он оказался сотрудником "Вечернего звона", шеф полагал
его такой же принадлежностью редакции, как пишущую машинку или телетайп. В
этом смысле ничего особенного не произошло. Но вот, представьте себе,
неделю назад в заметке о выставке восточных ковров черт дернул Фреда
написать, что "верблюд" по-местному "орван", а какой-то дотошный читатель
немедленно позвонил шефу и сказал, что "верблюд" на самом деле
по-тамошнему вовсе "арван". В любой другой газете никто внимания не
обратил бы на такую чепуху, но тут шеф увидел в ошибке Честера не просто
большой смысл, но и злую намеренность, - почему бы вы думали? Потому, что
фамилия владельца газеты, то есть шефа, Орван! Даниэль Орван, черт бы его