"Павел Багряк. Пять президентов" - читать интересную книгу автора

Ирен в ее любимое кресло, затем беспомощно оглянулся, будто ища чего-то
("Действительно, - подумал в это же мгновение Миллер-первый, - куда я
сунул вчера ключ от бара?"), потом решительно протянул руку к той самой
книжной полке, где стоял недочитанный томик Вольтера ("Он вспомнил быстрее
меня!" - с интересом отметил Миллер-первый), достал ключ, и вот уже крышка
бара открыта.
- Я очень хочу, Ирен, чтобы ты была серьезной.
Итак, кальвадоса не будет. Ирен бросила на Миллера-второго внимательный
взгляд и протянула рюмку. Забулькал стерфорд.
Отлично. У юристов это называется "эксцессом исполнителя": отражение
проявило свою первую независимость от хозяина. Непонятно лишь, зачем Ирен
надо быть серьезной.
- Ты устал, Дюк?
Ну вот, они произнесли наконец по одной фразе. У Миллера гулко
застучало сердце: узнает ли Ирен подделку? Поймет ли, что перед ней не
настоящий Миллер? Не заподозрит ли по одним ей известным приметам, что это
двойник?
Нет, не заподозрила. Она сказала: "Дюк", она произнесла "Дюк", а не
свое обычное "Эдвард", и это была ее маленькая благодарность за его
волнение, за поцелуй при встрече, за предстоящий разговор, серьезность
которого она угадала, - так редко он доверял ей серьезные разговоры...
Признательность не всегда красноречива.
"Ты устал, Дюк?" И все. Ни одного лишнего слова.
- Спасибо, милая... Я плохо спал этой ночью.
- Сердце? (Бедняжка, она всегда волновалась из-за его сердца!)
- Нет. Думал. Я хочу сказать тебе...
В замочную скважину Миллер плохо видел выражение ее лица. Она сидела
вполоборота к шкафу, а свет из окна шел неяркий: на улице моросил дождь.
Но вся ее поза: и закинутая голова с пышной прической, и поставленная
быстрым движением рюмка, и рука, беспокойно лежащая на подлокотнике, - все
это говорило о том, что она волновалась.
- Что ты хочешь сказать мне? - переспросила Ирен, привыкшая к тому, что
Миллер, погруженный в свои мысли, не всегда торопился их излагать. - Ты
принял решение? Или что-нибудь случилось?
"Ого! Еще как случилось!" - подумал Миллер-первый и с благодарностью
посмотрел на Ирен: умница, все-таки почувствовала что-то...
- Да, - сказал Миллер-второй, - я, кажется, принял решение...
Зазвонил телефон. "Черт возьми, надо будет завтра сказать миссис Слоу,
чтобы она не лезла со своими звонками в дообеденные часы!" - нелепо
подумал Миллер-первый, нетерпение которого было естественным. Между тем
Двойник, извинившись перед Ирен, спокойно поднял трубку.
- Я вас слушаю, миссис Слоу. Дорон? Ну что ж, соедините. И скажите
Керберу, чтобы он зашел ко мне... минут через десять.
"Дорон? Как он некстати!" - подумал Миллер-первый и даже приподнялся со
своего сиденья, потому что никогда не видел себя разговаривающим по
телефону с шефом.
- Дорон? - сказал Двойник. - Вы очень кстати, я только что хотел вам
звонить... Да, генерал, я готов принять участие в испытаниях. Кое-что
есть, попробуем... Благодарю вас, шеф, но поздравления я буду принимать
после испытаний. Когда? Вы говорите, сегодня? Ну что ж, не возражаю. Пусть