"Ричард Бах. Хорьки-фермеры в горах ("Хроники Хорьков" #4)" - читать интересную книгу автора

вручил тебе эту книгу, мой факел стал твоим. Зажги его собственным светом и
пронеси еще один день, прежде чем передать дальше".
И подпись с завитушкой: "Хорек Таминдер".

Глава десятая

Хорьчиха Жасмина без сил опустилась на оборчатые подушки кресла перед
гримерным столиком. Во вторник были съемки в Венесуэле, экстравагантный
эпизод для "Феретимы". В среду - фестиваль "Боксксес-Фильм" на юге Франции.
В четверг - очередные интервью для журналов и выпусков новостей. Вчера -
церемония вручения наград от актерского колледжа. Вечер незаметно перешел в
утро, времени на отдых не осталось. А сегодня - еще один перелет: один
старый друг везет ее в какое-то таинственное путешествие.
Придвинувшись поближе к зеркалу, Жасмина принялась водить по своей
серебристой шубке щеткой из эбенового дерева, старательно взъерошивая мех:
скоро получится прическа, которую весь хоречий мир давно уже называл "под
Жасмину". В уголке зеркала был прилеплен старый железнодорожный билет с
дырочкой в форме сердца, а рядом - фото юного красавца-хорька в шейном
платке и шляпе.
Почти вплотную к зеркалу красовались два хрустальных куба на серебряных
подставках-шпилях с какими-то надписями, в отражении неразборчивыми. Ближе к
переднему краю столика - два "Усача", тяжеленькие золотые статуэтки в виде
хорьков. На первой значилось: "Лучшей актрисе - Хорьчихе Жасмине". На
второй - главном призе вчерашней церемонии - "Щенки выбирают Хорьчиху
Жасмину".
Осмотрев гардероб, она выбрала то, что лучше всего подойдет к
медальону: тонкий, как паутинка, небесно-голубой шарф от Хорька Донатьена.
Несколько взмахов щеточкой для усов, украшенной скромной монограммой,
легчайшее касание пуховки - и Жасмина готова в путь. Даже несколько минут
осталось в запасе.
Незаметно для себя самой она переменилась: сияющая красота ее теперь
сочеталась с мудростью.
В круглом проеме окна виднелся пляж Малибу, за ним расстилался океан.
Какая резкая, какая прямая черта горизонта! Зеленые луга и горы Монтаны
остались в далеком детстве. Как же она соскучилась по тихому плеску реки, по
чистому, спокойному воздуху нагорий!
Жасмина открыла медальон. И опять при виде той горной маргаритки перед
ее внутренним взором развернулась сцена прощанья, не потускневшая от
времени. Жасмина повиновалась своему призванию и ни о чем не жалела. Но
какой же дорогой ценой приходилось за это платить! Одиночество,
невозможность подлинной близости... Как же сердцу не превратиться в камень
под таким тяжким бременем? "Я скучаю по дому, - думала Жасмина. - До чего же
я скучаю по дому! Да полно... теперь-то, наверное, никакого дома у меня
больше нет".
Тихий стук в дверь:
- Месье Донатьен желает вас видеть, мэм.
- Спасибо, Гвенет.
На изящные часы, стоявшие у зеркала, Жасмина даже не взглянула: она и
так знала, что сейчас ровно час пополудни. В том, что касалось делового
чутья, модельер не знал себе равных, а деловое чутье начинается с