"Виталий Бабенко. Земля" - читать интересную книгу автора

несколько неожиданно. И именно неожиданностью можно объяснить тот
ненормальный факт, что наш герой очень резко отдернул руку, и старушка, хоть
и не больно, но все же шлепнулась на мартан.
А вот смеяться тут не нужно. Во-первых, потому, что ничего смешного
нет, только печально, во-вторых, потому, что я привел этот эпизод не для
смеха, а исключительно с целью не упустить ни одной детали описываемой
поездки, в-третьих же, последним человеком, который стал бы смеяться в
данной ситуации, был сам Фант. Он покраснел до ушей, помог, разумеется,
старушке подняться, но тут же - вот беда! - едва не уронил ее снова, потому
что наконец-то подоспела на редкость немногословная в этот день Иоланта и
очень внятно прошептала Фанту в ухо: - Идиот!

Вокруг анальгина

Описание Обсерватории и окружающей третьей природы уместно дать через
восприятие Фанта. Для контраста: в силу обстоятельств наш герой смотрит на
действительность через черные стекла. И в буквальном смысле тоже: наш Фант
путешествует в солнцезащитных очках - светосвод в разгар дня бывает очень
ярок.
Между прочим, уж коли я завел разговор о внешнем виде Фанта, то нелишне
было бы обрисовать, как он был одет. Полноватые ноги литератора обтянуты
пересиненными - по моде - джинсами. Ниже располагаются ничем не
примечательные сандалии, из которых выглядывают босые пальцы. Облик
довершает в меру приталенная, очень яркой расцветки рубашка навыпуск, со
шнуровкой на груди и рукавах. Лет сто назад такой наряд непременно обозвали
бы декадентским, лет шестьдесят назад - стиляжьим. По нынешней моде - все в
рамках сезонных рекомендаций.
Не забыть бы и Иоланту. Аккуратная матерчатая шапочка с большим
козырьком, неброское платьице из местного льна (дико дорогое!), босоножки,
словом... Словом, если прибегнуть к орнитологическим сравнениям, то рядом с
Фантом, напоминающим токующего тетерева, наша Иоланта вполне сходит за
скромную тетерку.
...Таким образом, перед Фантом и Иолантой лежал Астрономический Сектор.
Рядом со станцией монорельса виднелось несколько крохотных прудиков,
соединенных протоками, и до того, видимо, ненужных местным обитателям, что
начинали эти пруды спокойно зарастать тиной и неторопливыми водными
растениями. На языке экологии такой процесс называется засыпанием. По
поверхности водоемов угрюмо плавали черные лебеди. Если бы Фант знал этот
экологический термин, он вмиг придумал бы эпитет и для водоплавающих. Он
назвал бы их "сонными". И уж никак не вязалась открывшаяся дремотная картина
с великолепием блистательной, инкрустированной перламутром карты звездного
неба, что была смонтирована на ближайшей стене. Размеры карты немаленькие:
метров сорок в длину, а в высоту... В высоту карта, начинаясь от пола,
доходила до самого потолка - значит, было в ней, учитывая особенности
данного яруса, никак не меньше восемнадцати метров по вертикали.
Стоило окинуть ее взглядом, и в глаза били веселые перламутровые искры,
и солнце играло на десятках названий созвездий, выполненных полированным
золотом, и бархатистый черный фон был такой необычайной манящей глубины, что
казалось, будто не стена это, а сгустившаяся тьма, и туда можно войти,
протиснувшись между звездами, а вот выйдешь или нет - неизвестно...