"Виталий Бабенко. Земля" - читать интересную книгу автора

однако рамки приличия никто не переступал. В этот подъезд москвичи ходили
как на выставку. Да что москвичи - из других городов приезжали. А затем -
после длительной осады и упорной борьбы - дом захватило В ведомство. И
устроило там некий казенный департамент. С охраной у входа, пропускной
системой и прочими прелестями режимного характера. Общественность подняла
вой - ан поздно. Первым делом Введомство произвело в доме капитальный
ремонт. Все граффити были соскоблены, стены отштукатурены и выкрашены. И
вот - веришь ли? - сюрприз: спустя месяц на стенах казенного подъезда вновь
появились рисунки и надписи. Охрана с ума сходила - а стены продолжали
покрываться граффити. Говорят, были даже облавы - результата они не
принесли. Прошел год - стены в подъезде снова отчистили, на них легла свежая
краска. И опять "табула раза" не просуществовала и двух недель: рисунки
проступили на ней словно сами собой, словно только для этого подъезд и
предназначался - быть булгаковским вернисажем, служить вечным "мементо".
Родилась даже легенда, что художеством занимаются сами Введомственные, но я
не верю этому: в дом вселились люди беспредельно серьезные, им ли
предаваться булгакомании? Но, между прочим, борьба между Введомством и
невидимыми стенописцами продолжается до сих пор...
- Зачем ты мне все это рассказываешь? - не вытерпел я. - Прелестный
анекдот, но я ведь, помнится, задал тебе вполне конкретный вопрос...
- Так я и отвечаю на него. - Анфиса надула губы. - История - в смысле
Geschichte - тот же булгаковский подъезд. Суровые Введомства раз за разом
отбеливают ее страницы, но люди, презирая запреты, находят самые немыслимые
возможности, чтобы на девственные листы заново легла уничтоженная было
правда - во всей ее наивности, неприглядности и обнаженной чистоте.
- Ах, не о том ты говоришь! - Я всплеснул руками. - Какие-то намеки,
аналогии... Вот давай посмотрим, что писал об истории знаменитый
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона...

Фант внезапно останавливается и, подключив свой комп к центральному
компьютеру, вызывает из памяти текст словаря.
"История", - находит он в тринадцатом томе и продолжает писать, загнав
цитату в соответствующее место своего произведения.

"Слово "История" греческого происхождения (ibropia); первоначально оно
значило исследование, разузнавание, повествование о том, что узнано... В
настоящее время оно употребляется в двояком смысле, а именно, для
обозначения известного знания (historia rerum gestarum, или история как
наука) и для обозначения того, что составляет предмет этого знания (res
gestae - история в смысле совокупности фактов прошлого)... И, в смысле
совокупности самих фактов прошлого, может быть не только предметом
непосредственного изображения, но и предметом такого теоретического
исследования, которое ставит своей целью понять самую сущность (quid
proprium) процесса, совершающегося в жизни отдельных народов или всего
человечества..."
- Вот видишь? - спрашиваю я у Анфисы. - История бывает "rerum gestarum"
и "res gestae" - ты какую имела в виду?
Молчание.
- Ты спишь? Молчание. Анфиса спит.
Я забыл сказать, что она кормит двухмесячного сына, и дело происходит в