"Horse Army (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

моих... Постараюсь, чтобы ждать было недолго.
Не может быть хорошей литературы, если собрание литераторов не будет
собранием могучих, сильных, страстных и разнообразных характеров.
Объединенные одной целью и страстной любовью к строительству социализма,
они должны создать новую социалистическую культуру.
Здесь было выступление Серебрянского, правильно отметившего, что мало
говорили о Фурманове я Островском. Книги Фурманова и Островского с
громадным увлечением читаются миллионами людей. О них можно сказать, что
они формируют душу. Огненное содержание побеждает несовершенство формы.
Книга Островского - одна из советских книг, которую я с биением сердца
дочитал до конца, а ведь написана она неискусно, и отношусь я к разряду
скорее строгих читателей.
В ней сильный, страстный, цельный человек (аплодисменты), знающий, что
он делает, говорит полным голосом. Вот что нужно нам всем - вот образец,
который мы обязаны переработать в себе в соответствии с особенностями
каждого из нас.
Мысль моя была такова - совершаются мировой важности события, рождаются
люди еще не виданные, совершаются вещи небывалые, и, пожалуй, один только
фактический материал может потрясать в наше время.
И вот я постарался изложить этот фактический материал, написал, отложил
его, прочитал и увидел - неинтересно (смех).
Это начало становиться серьезным. Пришло время пересмотра и решения. И
я понял, что первое мое желание было желание каким-то особенным
объективизмом, техникой и формой подменить то, чем был я. Вторым
внутренним моим расчетом было то, что за меня будет говорить Советская
страна, что события наших дней так удивительны, что мне и делать особенно
нечего - они сами за себя говорят. Нужно только правильно их изложить, и
это будет важно, потрясающе, интересно для всего мира. И вот - не вышло.
Получилось неинтересно. Тогда я понял окончательно, что книга - это есть
мир, видимый через человека. В моем построении человека и не было, - он
ушел от самого себя. Надо было к нему вернуться; у меня, как у литератора,
никаких других инструментов, кроме как мои чувства, желания и склонности,
не было и не могло быть; в наших условиях высокой ответственности нужна
ничем не ограниченная добросовестность к себе.
Так пришел я к убеждению, что для того, чтобы хорошо писать, нужно
чувства мои, мечты, сокровенные желания довести до их предела, довести до
полного голоса, сказать себе со всей силой, что я есть, очистить себя,
пойти полным ходом, и только тогда видно будет, дело я затеял или нет,
товар это или не товар. И тут, товарищи, впервые за несколько лет я
почувствовал легкость в работе и прелесть ее. Только будучи самим собой, с
величайшей силой и искренностью развивая свои способности и чувства, можно
подвергнуть себя решительной проверке. Человеческий мой характер, работа
моя, то, чему я хочу учить и к чему я хочу вести, - является ли это частью
созидания социалистической культуры, работником которой я являюсь? Вот в
чем заключается эта проверка. Представитель ли я тех людей, новых людей
нашей страны, с жадностью смотрящих на сцену, ждущих и требующих нового,
страстного, сильного слова?