"Аркадий Бабченко. Алхан-Юрт" - читать интересную книгу автора

отдавленными о броню плечами. Там обжито, уже вторую неделю они стояли на
одном месте и сумели наладить свой маленький быт. Вторую неделю в покое, как
это много, нереально много для солдата...
Их бэтэр прошел сквозь лесок, обогнул огромную лужу, посреди которой,
как остров, торчал ушедший в жижу по самую кабину трактор.
Артем сидел, привалившись спиной к башне, вытянув ноги на силовую,
бездумно провожал взглядом уходящее в прошлое болото. За спиной, на башне,
устроился Вентус. Голенище его сапога терло Артему шею, но он не отодвинулся
- теперь это мелочи, они едут домой.
Он ни о чем не думал. В последнее время у него выработалась эта
способность - ни о чем не думать.
Он заметил это случайно, как-то глянув в глаза солдат, трясущихся на
броне. Его поразил тогда их взгляд - ни на чем не фокусирующийся, не
вылавливающий из окружающей среды отдельные предметы, пропускающий все через
себя не профильтровывая. Абсолютно пустой. И в то же время невероятно
наполненный - все истины мира читаются в солдатских глазах, направленных
внутрь себя, им все понятно, все ясно и все так глубоко по барабану, что от
этого становится страшно. Хочется растрясти, растолкать: "Мужик, проснись,
очухайся!" Мазнет по лицу зрачками, не фиксируя, не останавливая взгляда, не
скажет ни слова и вновь отвернется, обнимая автомат, находясь вечно в режиме
ожидания, все видя, слыша, но не анализируя, включаясь, только на взрыв или
снайперский выстрел.
Мертвые глаза философа, они не смотрят, они просто открыты, и из них
наружу льется истина.
Выползли окраинные дома Алхан-Юрта. Их бугорок, на котором они прожили
один из своих нескончаемых дней войны, теперь остался левее и сзади.
Черт, какими все-таки длинными могут быть сутки! Всего лишь одни сутки,
может, чуть больше, провели они на этом болоте, а эти сутки заслонили собой
половину жизни, такими они были долгими, нестерпимо нескончаемыми. И
вспомнить, что было раньше, в той, мирной, жизни, теперь было сложно - та
жизнь заплыла, затерлась этим болотом, которое по все тому же непонятному
логическому закону вдруг стало очень важным, настолько важным, что, кажется,
все самые значимые события произошли здесь, на этом болоте, где он провел
половину жизни, растянув минуты в года, забив этими минутами память,
заслонив ими все неважное, несущественное, что было до того, позабыв ту
жизнь и потеряв интерес к ней.
...Из леска, укрывающего бугорок, вылетел трассер, неслышно прочертил
красным пунктиром невысоко над ними и пропал в лесу. Все, задрав головы,
проводили его взглядами, потом переглянулись, соображая, что это значит.
- Пехота, что ли, дурака валяет?
- Полудурки, не настрелялись еще.
Точка выстрела была примерно в том месте, где должна стоять одна из
машин семерки. "По воронам со скуки лупят", - решил Артем. Сложив ладони
рупором, он заорал в сторону леска:
- Эй, пехота! Хорош пулять, своих раните!
Тотчас из леска вылетел второй трассер, гораздо ниже, прицельно
просвистел над самыми головами.
Они моментально попадали на броню. Движение было инстинктивным -
дернуться, пригнуться, мозг сработал чуть позже.
- Блядь, по нас!