"Вольдемар Бааль. Источник забвения" - читать интересную книгу автораэтот Коля! Сам Андромедов!" И ком боли в голове запульсировал сильнее.
Да-да, сидящий в кресле Коля не мог не быть Андромедовым, и хотя его фамилия при застольном знакомстве, насколько помнил Визин, названа не была, да и о службе его ничего конкретного не говорилось, а только "наша контора", "задержался в конторе", Визину сразу следовало бы догадаться, кто перед ним и почему: приходил же Николай Юрьевич, интересовался, обещал еще зайти... Эта нелепая, - для огнедышащего июля, - затянутость, подтянутость, этот дурацкий галстук и еще более дурацкий портфель вполне соответствуют дурацкой писанине о Сонной Мари... Этот тип, скорее всего, целую ночь просидел - и никаких следов после вчерашнего: свежесть, безмятежность, краснощекость... И плевать ему на всякие там запреты не пускать никого, на приказания и просьбы, как, вероятно, и на запертые двери (тут в сознании Визина мелькнуло лицо очкастого студента в самолете), на этики и деликатности, хотя он вчера и распинался в своей любви к науке и ее сиятельному представителю. Человек, у которого, без сомнения, была фамилия Андромедов, повернулся, посмотрел преданно и преданно спросил: - Кофе хотите? У Визина не хватило сил даже на то, чтобы всерьез возмутиться. Он представил чашку с горячим, парящим, пахучим напитком, и губы его сами собой зашевелились; захотелось сглотнуть, но глотать было нечего - рот был сух, как пустыня. Но откуда тут, в этой дыре, в такую рань может взяться кофе? Вон даже в ресторанном меню не было. - Вас что, приставили шпионить за мной? - еле ворочая языком, с мукой спросил Визин. - Герман Петрович! Да неужели я дал понять! Да если бы я... да я бы... я никогда, ни под каким предлогом... Я понимаю, что, может быть, не так вел себя, вы не так поняли... Рыжий начал возню с портфелем, что-то щелкнуло, звякнуло, на столе появились стаканы, термос, тарелочка с бутербродами, потом забулькало, и комната наполнилась жизнеобещающим, божественным ароматом. Это был кофе. Это был, кажется, какой-то необыкновенный, редчайший, мастерски сваренный кофе, которого Визин, может быть, никогда и не пил; во всяком случае, в данную минуту он не мог припомнить, чтобы так пахнул питый-перепитый им кофе, чтобы так жгуче его желалось. И, словно по команде, он начал высвобождать голые ноги из-под простыни, - пружины нудно заскрипели, - и сел, и не смущаясь присутствия постороннего, поплелся, подтягивая трусы, в туалет. Холодная вода освежила. Визин вытерся, посмотрел в зеркало, сморщился, пригладил бороду, вздохнул - ничего утешительного, обнадеживающего в том, что отразилось в стекле, он не обнаружил и отвернулся, чтобы не расстраиваться окончательно, и стал одеваться. "А вчера ты, скотина, изображал гусара..." Боль в голове не отступала, отдавалось каждое резкое движение. Но запах проникал и сюда, в ванную, и манил беспощадно и властно. На столе рядом с термосом пристроилась, медово поблескивая, початая бутылка коньяка. Андромедов стоял и сиял. - Кажется, вы полагаете, что я сюда бражничать приехал? - сурово сказал Визин, но получилось неубедительно. |
|
|