"Ованес Азнаурян. Иоганн Буш " - читать интересную книгу автора

мне с какой-то незнакомой мне девушкой и познакомил нас.
- Это Берта, Иоганн, - сказал Генрих и, указав на меня:- А это наш
писатель.
- Меня зовут Иоганн Буш, - сказал я, почему-то смутившись.
- Он пишет очень хорошие рассказы, - объявил Генрих и ушел. Я остался
стоять с Бертой.
- Вы действительно пишете рассказы? - спросила меня Берта, когда я
угостил ее шампанским.
- Да, пишу, - ответил я, стараясь побыстрее напиться, чтоб не казаться
себе до такой степени идиотом. - Я пишу рассказы, но они плоьие.
- Ничего, что они плохие, - сказала Берта. - Это означает, что потом
они будут лучше.
В тот вечер Берта и я много танцевали, много разговаривали, а после
вечеринки я проводил ее домой (она жила вместе с родителями на
Блюменштрассе). Когда я вернулся к себе домой, я подумал, что я влюбился, и
написал по этому поводу очень плохой рассказ. Рассказ этот я потом порвал,
но даже после этого я чувствовал, что влюблен в девушку по имени Берта. В
тот вечер я думал о том, что у Генриха отличная привычка устраивать
вечеринки, и я с тем и заснул, и тогда мне было 25 лет, и это была ранняя
осень 1973 года...
Иоганн Буш встал, прошелся разок другой по комнате из угла в угол и
опять лег.
- Странно, Берг, что я все это помню так подробно, правда? Но ничего не
поделаешь. Я ПОМНЮ ВСЕ. Как ты думаешь, может это человека сделать
несчастным? Ведь очень часто воспоминания убивают! - Он допил свой бокал и
решил больше не пить. А то я не смогу досказать эту историю Бергу, решил он.
Но Берг спал, и Иоганну Бушу было понятно, что Бергу до всех этих историй
абсолютно нет никакого дела, но все равно: ему надо было к кому-то
обращаться, чтоб рассказать...
- Слушай, Берг, слушай, милый, потому что это интересная, смешная
история. я стал встречаться с этой девушкой, которую звали Берта и которая
впоследствии стала моей женой, и мы встречались всю осень и каждый день
выходили в город и гуляли по улицам и паркам и сидели на скамейках, и домой
я ее провожал лишь с наступлением темноты... А потом наступил декабрь, и
пошел снег, и гулять по городу было не так уж и приятно, и мы ходили или к
Генриху, или Питеру домой (тогда я снимал маленькую комнатку на деньги,
которые высылала мне мама). Я помню, какой был снег тогда, какой он имел
запах, и как время от времени, когда удавалось наскрести мелочь, я заходил в
бар к Дерику, нашему с Генрихом и Питером однокласснику, и пил кофе с
булочками (он унаследовал бар от своего отца, Дерика-старшего, и уже год,
как был женат)... И весь декабрь и январь я писал свой первый в жизни роман,
и я еще не знал, как нужно писать романы, и поэтому часто ошибался. В
феврале Генрих купил машину (он говорил, что капиталец тетушки должен
принять более реальные формы, чем шампанское в бутылке), и мы поехали в
горы, окружающие наш город. Я помню, как мы оставили машину в деревеньке
Роттенштайн, а сами пешком стали подниматься дальше в горы, где должны были
снять коттедж и пожить недельку. Но там, в горах, был только один свободный
домик, и Генрих с Питером решили пожить в деревне и время от времени
навещать нас с Бертой в нашем горном домике, который они уступили нам. Наш
коттедж состоял из двух комнаток: гостиной и спальни. В гостиной была