"Михаил Азаров. Зазнобы августейшего маньяка (мемуары Фанни Лир) " - читать интересную книгу автора

Вышло решение о причислении моего князя к генеральному штабу хивинской
армии и его отъезде на место военных действий.

Я старалась превозмочь свою печаль и даже купила, в утешение,
Георгиевский крест, чтобы вдеть его в петлицу великому князю, когда он
возвратиться, с правом носить его. Бедное дитя, он никогда не получил этого
права.

Письма из Ниццы.

Прежде чем уехать, великий князь позаботился устроить меня возможно
лучше и нанял мне прекрасную квартиру на Михайловской площади. Там накануне
Рождества он сам устроил для меня елку с великолепными подарками, и на
другой день, утром, я увидела у своего подъезда новый знак его щедрости и
внимания - сани, запряженные парой вороных с медвежьей полостью и кучером
Владимиром.

Срок отъезда в Хиву приближался, но перед этим великий князь должен был
съездить в Ниццу к своей больной матерью. Эта поездка заняла не более 10
дней, в продолжение которых я получила от него следующие письма:

"Ницца, 29 января 1873 г.

Милая моя женушка, тяжело мне без тебя; ты стала для меня
необходимостью и я, кажется, умер бы от более долгой разлуки с тобой.
Вообрази себе контраст. В среду в Петербурге зима и снег, а в воскресенье в
Ницце жара, апельсины и фиалки. Таким представляется мне наш переход от
земной юдоли к небу. Желаю только, чтобы в ожидающих нас горных садах ты
была бы всегда со мной, и никто не мог бы нас разлучить.

Здесь, на земле, мы, кажется, не рождены для совместного счастья. Если
бы ты знала, как я страдаю, думая о нашем будущем... Никогда я не считал
себя способным к такой страсти и чувствую, что она последняя... В Париже шел
снег, бульвары были отвратительны... Во время пути ничего интересного, за
исключением разговора с двумя типичными французами - морским офицером и
отставным унтером из африканских шассеров. Старый солдат с яростью говорил о
Бонапартах, проклинал Базена и на мой вопрос, думает ли он, что французам
удастся отомстить пруссакам, сказал со слезами на глазах:

"О, как я желал бы родиться русским, господа! Как я завидую сожжению
Москвы! Как я хотел бы видеть Париж испепеленным. Теперь эти бульвары,
театры, нарядные люди и все это великолепие столицы - наш стыд! Это
разлагающаяся Франция. Мы, как древние римляне: пришли варвары, от них
откупились, и они ушли; но они вернутся и уничтожат нас!

Здесь меня приняли радушно, но немножко, как погибающего... Как знать?
Может быть, я и в самом деле такой, лишь бы ты для меня не погибла... При
тебе я способен на великие дела, без тебя, если бы нас разлучили, будь
уверена, не вернусь в Россию к своему великокняжескому посту, но или пойду