"Илья Ильич Азаров. Осажденная Одесса " - читать интересную книгу автора

окинув взглядом собравшихся, сказал Бондаренко.
За стеклами окон, по мало заметным сигнальным огням вдалеке угадывался
рейд. В напряженной тишине раздавались то удаляющиеся, то приближающиеся
звуки выхлопов движков и моторов - это катера и барказы развозили по
кораблям возвращавшихся с берега командиров и сверхсрочников.
Дежурный по политуправлению флота политрук Хсджанов доложил Бондаренко:
- С Херсонесского поста донесли, что слышен шум авиационного мотора.
Мы уже знали, что в районе Севастополя наших самолетов не должно быть в
воздухе. Чьи же они? [16]
- Пойдем к командующему и члену Военного совета, - сказал я
Бондаренко. - Нужно уточнить ситуацию.
И вдруг тишину разорвали артиллерийские залпы.
Я машинально взглянул на часы: было около половины четвертого.
- Неужели война? - мы взглянули друг на друга.
- Да, - сказал Бондаренко, - не исключено, что война.
Мы вошли в кабинет командующего флотом. Там был Кулаков.
Вице-адмирал Октябрьский разговаривал по ВЧ с Москвой.
- Чьи самолеты? - спросил я у Кулакова.
- Наверное, немецкие, - ответил он и протянул мне телеграмму наркома,
адресованную Военному совету. В ней сообщалось: "В течение 22 и 23 июня
возможно внезапное нападение немцев. Нападение немцев может начаться с
провокационных действий. Наша задача не поддаваться ни на какие провокации,
могущие вызвать осложнения. Одновременно флотам и флотилиям быть в полной
боевой готовности, встретить внезапные удары немцев или их союзников.
Приказываю: переход на оперативную готовность № 1 тщательно маскировать.
Ведение разведки в чужих территориальных водах категорически запрещаю.
Никаких других мероприятий без особых распоряжений не проводить. Кузнецов".
- Как видите, - сказал Кулаков, - нас уже бомбят. Это не провокация, а
самая настоящая война.
Раздвинув шторы, мы выглянули на балкон. Небо бороздили, нити
трассирующих пуль, прорезали лучи прожекторов. То и дело вспыхивали белые
кулачки разрывов снарядов - зенитные батареи с берега и с кораблей вели
огонь по врагу.
- Хорошо встретили! - проговорил Кулаков, и в голосе его чувствовалась
гордость за флот.
Наше внимание привлек разговор командующего флотом по ВЧ.
Необычно резким голосом Октябрьский говорил:
- Да, да, нас бомбят... [17]
Раздался сильный взрыв, в окнах задребезжали стекла.
- Вот только сейчас где-то недалеко от штаба сброшена бомба, -
возбужденным голосом продолжал Октябрьский.
Мы переглянулись.
- В Москве не верят, что Севастополь бомбят, - приглушенно произнес
Кулаков.
А в штаб флота оперативному дежурному с постов связи, с батарей и
кораблей доносили: в лучах прожекторов видны сбрасываемые парашютисты.
Моргунов доложил, что недалеко от 12-й батареи береговой обороны сброшено
четыре парашютиста.
- Усилить охрану штаба! - приказал Рыбалко.
Вскоре выяснилось, что с неопознанных самолетов на парашютах