"Стив Айлетт. Шаманский космос " - читать интересную книгу автора

кресло растянулось на целую вечность. Я сам не заметил, как добрался до
конца квартала и прошел сквозь припаркованную машину, которая со взрывом
стекла отлетела в сторону. Луна был уже рядом, когда я пронесся смазанным
пятном через стоянку. Весь ряд машин разбился вдребезги, не выдержав
этерической тяги. Я остановился внутри какой-то машины, просочился наверх
через крышу, переключил режимы и спрыгнул на бетонированную площадку. Луна
слишком поторопился материализоваться и наложился на "вольво" - окна
мгновенно окрасились изнутри в алый цвет и разлетелись осколками под
давлением покоробившегося металла. Рваная, с острыми выступами арматура
выбивалась из рамы, кишечная лава изверглась из фар. Потом все
стабилизовалось.
Я стоял, омываемый воем сигнализаций, на стоянке у гипермаркета, словно
падший ангел, одетый в упрощенное подобие моей прежней одежды, насколько я
ее помнил. В моде я не разбираюсь вообще.

5

Вампиры Парижа
Мир начинался как бунт - но потом примкнул к вакууму

Говорят, что во всяком обществе существует лишь ограниченное число
личностей - все остальные лишь веселятся, живут в свое удовольствие и
проникаются добрыми мыслями. Но наши головы вдыхают вопросы, как воздух. Я
лежал на кровати в гостиничном номере Мелоди, страдая от фантомных ожогов
после схватки с Луной. Да, я сглупил. Не надо мне было высовываться - надо
было залечь на дно, войти в режим спячки, прийти в себя, исцелиться,
попрощаться с людьми и просто сделать свою работу, независимо от того, знает
бог обо мне или нет. Плохой из меня получается вирус. Однако во время
прогона через дематериализацию и обратно я хотя бы вылечил руку. Какое
странное, цельное призвание - затемняющее все небо.
Промежуточное расстояние в окнах.
- Только не растворяйся в воздухе за углом и не приходи потом
отраженным сигналом, Аликс. - Она так это сказала... слова как текучий мед.
- Я просто пройдусь. Посмотрю книжки.
Она скорчила рожу.
Изысканный старый город - бесценное впечатление. Птицы - стремительный
промельк, рыбы - зыбкие самоцветы, цветы на воде, студенты моих лет и
старше, серое небо, затхлые шелесты призраков из подземки наплывают табачным
туманом. Это было прощание перед последним броском, попытка впитать в себя
как можно больше. Если Интернесины правы, после удара не будет уже ничего.
За считанные секунды все исчезнет.
Я взял зеркальную книгу в букинистический магазинчик на Рю де ла
Бушери, местечко, по первому впечатлению, совсем не подходящее: воплощенная
победа устоявшихся традиций и рефлекторного просвещения. Однако там
попадались и настоящие книги. Пароли, вписанные в рекламные объявления на
обложках. Люди, которые их написали, - ложь втекла в их дневники, и они
умерли чистыми, оставив целительные документы, белые, словно сливки. Я
раскрывал зеркальные страницы перед этими древними книгами, и в них
отражались слизистые дорожки авторской желчи, невидимые за печатным текстом.
"Наш нарушенный тайный закон", закон, нарушенный безвозвратно и непоправимо,