"Стив Айлетт. Шаманский космос " - читать интересную книгу автора

настолько непоправимо, что само его существование теперь отвергают с
обратной силой. "Медицина - тончайшая разновидность магии" - подлинное
название трактата о наполеоновских войнах. "Словарь бесконечной
независимости". "Может быть, теология обитает в аду", - так начиналась еще
одна книга. За названиями глав скрывались другие, невидимые. Настоящие.
У меня было чувство, будто я возвращаюсь к собственной блевотине. Все
это - старый, ненужный хлам. Горечь разочарования. Господи, мне не терпелось
двинуться дальше.
Тот день был как сон. Я подбирал историю как разноцветные ароматы.
Паровозные топки, жареные каштаны, лошади с шорами на глазах в темном
тоннеле, симфония чего-то едва уловимого в длинных коридорах широких улиц,
неспешное вязкое небо. Белое пьянство во фраках и кудрявых мехах, шорохи
галерей, церемонные проповеди, трогательные и чопорные, бесконечные пейзажи
вальсируют под оливковыми деревьями, празднество на открытом воздухе,
уходящее вдаль. Скамейка на городском берегу, зыбкий послеполуденный пляж.
Фигуры на пирсе прогуливаются у перил, дети - сгустки изменчивого движения.
Улицы накатывают, как волны. В глазах ощущение невинности.
Отель был как практический терминал. Именно то, что мне нужно.
Мелоди - глядя своими угольными глазами далеко-далеко - рассказала мне
про какого-то мальчика, который употреблял что-то вроде отворотного зелья.
- А когда в его теле произошло замещение, и оно стало сплошным
наркотиком, и почти ничего человеческого в нем не осталось, наркотик взалкал
человеческой природы, и каждую ночь гнал того парня на улицу в поисках
кайфа. Так и рождаются вампиры - когда наркотик входит в человеческую
оболочку и проявляет себя вовне, пытаясь восстановить биологическое
равновесие. Но так получилось, что этот мальчик выпил кровь девочки, которая
была точно такой же, как он, почти сплошь - наркотик, и в нем уже не
осталось ничего человеческого. Девочка лежала в луже мочи и крови, глядя в
ночь, на которой он медленно высыхал, словно пар от дыхания на зеркале.
Впервые она встретила себе подобного - и он растворился в ничто за считанные
секунды.
Мелоди набрала слезы в шприц. Интимное действо среди шаманов - чтобы
почувствовать сопротивление друг друга. Ультракрасные молнии пробежали по
венам. Искры взвихренного света рассыпались по мебели. Пространство неслось,
как опаленный эфир человеческого проклятия, набирая скорость, а потом выброс
неоновой пыли замедлился и остановился совсем. Печаль втиснула нас на
седьмое небо, где ржавели мелочные желания. Кровавое время проходило в
космическом разноцветии и тайных провалах в необозримую глубину, и твари,
живущие на радиочастотах, смотрелись здесь как зернистые электроны.
Мимолетные прикосновения, как невесомые поцелуи. Мраморные дыры в облаках -
и нас отпускает уже на другой стороне спектра, в других цветах, размытых и
шумных. Водопад слез.
Девочка-ненависть, впалая боль, восхождение сквозь мир жажды, каждый
компромисс. Кровь на рабочих зеркалах. Миллионы жалких зеркал, и все
разлетается вдребезги. Вздохи в рубцах и шрамах. Сморщенная дырочка на
простынях. Умирая в объятиях. Она была такая красивая.
В мягком свете, струившемся из окна, сплетение тел в снежном стиле,
словно помехи на изображении... шипение гравия под колесами автомобилей...
бурлящие парки... дни из батиста, бьющиеся на ветру... медленные смещения...
груди, сплющенные о юное растянутое пространство... разъемы во времени... и