"А.Авраменко, Б.Орлов, А.Кошелев. Смело мы в бой пойдём...("Черное Солнце" #1) " - читать интересную книгу автора

человеков - двадцать тысяч без малого. Генерал Грациани в истерике бился, у
генерала Врангеля в ногах валялся. А Петр Николаевич - человек мягкости
необычайной и доброты бесконечной, ну и согласился помочь сразу, не
дожидаясь, пока остальные войска генерала Франко подойдут. Еще и "кондоров"
уговорил. И пошли помогать...
Если разобраться, то все и хорошо кончиться могло. Тут к соратнику
Малиновскому претензий нет. Разведка пролопушила. Поначалу-то наступали лихо
и бодро: опрокинули два французских полка, раздавили парочку республиканских
бригад, вошли в контакт с британцами, и как следует, потрепали островитян.
Позавчера вон на поле 18 "Виккерсов" Mk II небо коптили, а рядышком
веселенько так десятка полтора разведывательных "Карден-Лойдов"
потрескивают. Ну что твои костры. А под гусеницами кто-то верещит
дурноматом. Еще бы, заверещишь, если тебя, родимого, на гусеницы
наматывают... А вчера в 10.32 попалась моя вторая рота первого танкового
батальона добровольческого корпуса "Варяг" в огневой мешок. Проглядели
недотепы разведчики дивизион 4,5 дюймовых гаубиц. В сравнении с грамотно
организованной артиллерийской засадой на картине академика Бюлова "Гибель
Помпеи" изображен курорт в разгаре сезона. А уж грамотных офицеров в
британской армии достаточно...
Сколько моих экипажей обратно повернуло, я не знаю. Но думаю, что не
меньше половины. А вот вперед прорвались только моя коробочка и поручика
Булгарина. Кстати, потомок того самого, Фаддея Венедиктовича. Одну батарею
"томми" мы все же с ним нащупали. Сейчас эта батарея на небесах паек
получает. Но обратно уже не повернуть: две другие батареи нас бы быстро в
капусту нашинковали.
Пошли вперед. Булгарин часа через два "Виккерс" повстречал. "Витек" его
подбил, а мы - "Витька" спалили. Булгарин с экипажем остались свою коробочку
в чувства приводить, а я на разведку двинулся. Еще одного "Витю" встретил,
во-о-он за тем холмиком стоит, обгорелый. А на том холмике, под которым я
сейчас сижу, нас английская пехотная рота прижала. Вообще-то, мы бы и их к
ногтю взяли, но у них 40 миллиметровый "антитанк" отыскался...
Когда наш "два-шесть" содрогнулся от удара, кто-то дико заорал: "Назад,
мать-перемать!" И орал так все время, пока мы съезжали задним ходом под
уклон. И только когда мы оказались за гребнем холма, вне досягаемости этих
маленьких бронебойных, подлых штучек я понял что сам и ору. Хорошо еще, что
экипаж так, кажется, и не понял, как же мне страшно...

В принципе, я человек мирный. Вернее сказать: меня воспитывали мирным.
Тихая, спокойная семья, какие во множестве проживали в Москве, тогда еще не
столице. "Не шали, не кричи, не бегай, не прыгай! Не мешай папе - он со
службы вернулся уставший, ему покой нужен". А за окном горел 14-ый год.
Осенью 1914 я в первый класс гимназии ходил. На фронт мне тогда хотелось -
не передать. Вот если б меня туда, я б и Самсонова из мазурских болот
вывели, и Кенигсберг взял, и... да ладно, чего говорить. Что никто из Вас
мальчишкой не был, десятилетним... А как же я завидовал тем, у кого на
фронте родные были. Мои-то все в тылу. Это я теперь понимаю, что одними
солдатами войну не выигрывают. А тогда переживал ужасно: как же так, что ж
моего отца не берут на фронт? Он бы им там всем показал... Вот и сочинил я
тогда себе брата-героя, офицера и георгиевского кавалера, который вышел со
своим батальоном из окружения второй армии. Полгода славой в классе