"Александра Авророва. Шутка с ядом пополам " - читать интересную книгу автора

профессионалом. Он ходит - а я не могу понять, почему именно так, а не
иначе. Я ведь не знал, что есть разработанные защиты, классические дебюты.
Видел на пару-тройку ходов вперед, и все. А мой противник видел вперед на
десять ходов, и только когда он добивался результата, до меня доходило,
почему десять ходов назад он двинул именно эту фигуру. Аналогия, надеюсь,
ясна? Владимир Дмитриевич, он как тот шахматист. Я не собираюсь ломать себе
голову над его поступками, не такой я дурак. Сделал - значит, была причина,
вот и все.
- К сожалению, для протокола требуется нечто более конкретное. Вы ведь
хотите, чтобы смерть Бекетова признали насильственной? Тогда постарайтесь
нам помочь.
- А я что, не стараюсь? - тяжело вздохнул Женя. - Вон, сколько времени
на вас теряю. Владимир Дмитриевич, он - вещь в себе. Я вообще не понимаю
этого его дурацкого дня рождения. Зачем ему это было надо? Собрать вместе
учеников и баб. Дурдом получается! Почему вместе? Он и ученики - это
понятно. Представители разных поколений и все такое. Двадцать пять лет
педагогической деятельности - и пятеро лучших учеников. Но при чем тут эти
бабы? То есть я понимаю, это любовницы, но зачем загрязнять ими лабораторию?
- Погодите, - прервал Талызин. - Пятеро учеников? Разве не четыре?
- Глупости, мне лучше знать! Я, Андрей Петренко, Марина Олеговна,
Некипелов и Панин - вот вам пятеро. А баб, по-моему, было четыре. Анна
Николаевна - это с которой он сейчас живет. Кристинка Дерюгина. И еще две
незнакомых - Лидия Петровна и, кажется, Татьяна Ивановна. Всего десять
человек - это вместе с ним, разумеется. Игорь Витальевич кивнул.
Оказывается, Гуревич относит Марину не к бабам, а к ученикам. Интересно, что
думал по данному поводу сам Бекетов? Его личность вызывала все большее
любопытство. Жаль, что не довелось встретиться и поговорить.
- Значит, услышав тост, вы не испугались?
- Конечно, нет! Я еще не сбрендил. А знаете, теперь до меня дошло!
Может, Владимир Дмитриевич решил посмеяться над бабами? Они так смешно
закудахтали! А до этого сидели и молча ели друг друга злыми взглядами. Я
сперва думал - нельзя было их вместе собирать, уж больно они все разные. А
после тоста оказалось - все они одинаковые. Старые клуши, и больше ничего.
- Ну, Кристина Дерюгина не очень-то старая, - рискнул прокомментировать
Талызин.
Женя, вздрогнув, внимательно изучил лицо собеседника. Убедившись в его
бесстрастности, ответил:
- Кристинка - моя ровесница, только это не мешает ей быть клушей. Орала
не меньше остальных! Я ж ей говорил - не будь дурой. Надо упражнять мозги, а
не только задом крутить, тогда действительно будешь ему интересна.
- Это вам так сказал Бекетов? - осторожно осведомился Игорь Витальевич.
- Вы что, думаете, мы с ним трепались о всяких пустяках? - презрительно
фыркнул Гуревич. - Мы наукой занимались, а не баб обсуждали.
Повторение грубоватого "бабы" в устах парня из несомненно
интеллигентной семьи производило впечатление нарочитости. Здесь, похоже,
откровенности не дождешься, следует перевести разговор на другую тему.
- Вы не знаете, Бекетов был религиозен?
- Что? Нет, не знаю. Со мной он об этом не говорил. Да и с чего бы? Я ж
еврей, а он нет. Нет, мы занимались наукой.
- А скажите, Женя, последнее время Бекетов занимался наукой только с