"Александра Авророва. Шутка с ядом пополам " - читать интересную книгу автора

- Неужели?
- Да! - не почувствовав иронии, горячо согласился Гуревич. - И такому
человеку покончить с собой из-за отсутствия интеллекта - это же нонсенс! Да
он дорожил каждой минутой жизни, понимаете? Для него каждая минута - это
возможность узнать, как устроен мир. Он думал об этом все время, он узнавал
все больше, и ему все больше хотелось. Да он никогда бы этим не пожертвовал,
ни за что! Это ежу понятно!
- Не очень, - коротко прокомментировал Талызин. Он вообще обладал
способностью короткими флегматичными репликами вызывать собеседника на
откровенные монологи.
- Хорошо! - гневно выкрикнул его Женя. - Я объясню так, что даже вы
поймете. Вот, смотрите!
Он нарисовал на листке бумаги кружок.
- Это - ваши знания, - и он заштриховал внутренность кружка. - А это -
граница незнаемого, - он провел линию окружности. - А вот - его знания.
Был нарисован второй кружок, гораздо больше.
- Видите, как увеличилась граница незнаемого? А Владимир Дмитриевич, он
настолько умен, ему было странно что-нибудь не знать, он не привык к этому.
Поэтому он все время узнавал что-то новое и все время был счастлив. Стоял на
границе незнаемого, познавал новое и наслаждался. Вы Фрейда-то хоть читали?
Творчество, оно даже мощнее секса. Никто в разгаре творчества не покончит с
собой.
- Это спорное утверждение.
- Я не говорю о всяких придурочных поэтах, я говорю об ученых. Мы с
Владимиром Дмитриевичем были на пороге открытия. Пусть не мы, пусть он, но я
помогал ему, и я знаю. Он ни за что не умер бы, не доведя работу до конца!
- И о чем работа? - заинтересовался Игорь Витальевич.
Женя осекся, бросил на Талызина косой взгляд, затем деловито уточнил:
- Вы помните, чем отличается турбулентный поток от ламинарного?
- Ну... - напряг память следователь, - по-моему, это связано с
самолетостроением?
Он с трудом удержался от искушения сообщить, что ламинария - это
водоросль.
- И о чем мне с вами после этого говорить? - мрачно осведомился
Гуревич, но через пару секунд вновь оживился, сообщив: - Вот Андрей
Петренко, тот вечно талдычит про серендипити. Я не спорю, с серендипити у
Бекетова полный порядок, но ведь надо постоянно быть к этому готовым,
понимаете? Иначе никакое серендипити не поможет, понимаете?
Талызин остерегся признаться, что не понимает. Лучше уточнить потом
значение терминов у Марины, а то вдруг юный гений обидится и замолчит?
- Скажите, Женя... Если Бекетову не грозила утрата интеллекта, почему
же он произнес этот странный тост?
Гуревич поднял брови.
- А мне почем знать?
- Но вы ведь для себя это как-то объясняете?
Женя хмыкнул.
- Хорошо. Вы в шахматы играть умеете?
- Немного.
- Вот и я немного. Так, дилетанствую. Но до определенного момента всех
легко обыгрывал. А потом - как сейчас помню, в седьмом классе - столкнулся с