"Олег Авраменко, Тимур Литовченко. Власть молнии (первая книга цикла о Карсидаре) [F]" - читать интересную книгу автора

Шиман.
"Тем не менее, вот тебе пример того, насколько любой из вас слабее
меня. - поддел ученика Читрадрива. - Я, кстати, отнюдь не самый
сильный чтец мыслей... А ты заладил свое: выступать, выступать..."
"Ты знаешь более сильного чтеца мыслей?" - удивился Шиман.
"Нет, но... А вот и он".
Учитель и ученик мигом прекратили мысленную перепалку и молча
уставились на дверь. Оттуда доносились шаги по крайней мере трех
человек, сухой стук гадальных четок, тихие смешки и оживленная
перебранка:
- А еще будет тебе, ясный, большая выгода...
- Отстань от меня!
- Прибудет к тебе важный посетитель, денег заплатит...
- Отстань, кому говорю!
- Не вру, святая правда, не вру!
- Отцепись, старуха!
- Вот, под сердцем ребенка ношу! Им клянусь!
- Да не нужно мне...
- Чем хочешь клянусь!
Пыхтя и отдуваясь, в комнату ввалился человек, с виду похожий на
содержателя небольшого постоялого двора или трактира. На его левой
руке повисла крикливо одетая старая гандза, ухитрявшаяся одновременно
рассматривать ладонь собеседника, быстро перебирать гадальные четки,
сплевывать по сторонам и без умолку тараторить.
Последним вошел страж, изо всех сил старавшийся выглядеть серьезным
в присутствии Читрадривы и Шимана. Но это ему не удалось, и, едва
взглянув на сопровождаемых, он вновь тихонько хихикнул.
Тут старуха схватила посетителя за кисти обеих рук, положила их
ладонями на подушку, подвязанную под юбкой к животу и, слегка
растягивая слова, с чувством заговорила:
- Пусть на меня обрушатся все несчастья, пусть умрет этот ребенок,
пусть я лопну на месте...
- Анха, хеглихт! - коротко приказал Читрадрива, делая пальцами
такое движение, точно отряхивал с их кончиков капельки воды. - Хегль,
хегль!
Он нарочно говорил на анхито в присутствии посетителя, хотя по его
интонации и жестам было ясно, что он прогоняет гандзу.
- Мэ бид'ом?! - возмутилась старуха.
Действительно, с какой стати должна она уходить и лишаться честного
заработка? Однако на нее двинулся Шиман, угрожающе нахмурившись и
приговаривая на ходу:
- Ан'гизэр, хеглихт. Хегль мэгар!
Старуха смерила его с головы до ног испепеляющим взглядом (что,
впрочем, не произвело на Шимана ни малейшего впечатления), гордо
вскинула голову, поправила подвязанную к поясу подушку и, шурша
многочисленными нижними юбками и гремя четками, величественно
удалилась, на чем свет ругая не в меру зарвавшихся глупцов-бхорем и
грозя доложить обо всем происшедшем самому главе общины.
Посетитель же одернул подбитый мехом кафтан, важно откашлялся и,
обращаясь к Шиману, с достоинством проговорил: