"Олег Авраменко. Зыезды в ладонях" - читать интересную книгу автора

перехватила контроль над лайнером и направила его к свободному грузовому
терминалу.
- Отличная посадка, восемьсот тридцать второй, - сказала напоследок
диспетчер. - Работать с вами одно удовольствие.
- Взаимно, Центр, - ответил я и протянул руку к контрольной панели. -
Восемьсот тридцать второй связь закончил.
- Центр Управления связь закончил. Счастливо отдохнуть, Стефан.
- До встречи, Мадри.
Выключив переговорное устройство, я откинулся на спинку пилотского
кресла и стал разминать затекшие мышцы шеи. Мой напарник, Ахмад Раман,
достал сигарету, торопливо раскурил ее и сделал глубокую затяжку. На его
смуглом лице было написано наслаждение. Во время полета он воздерживался
от курения, зато после посадки дымил как паровоз, с лихвой компенсируя
полтора-два часа вынужденного "никотинового голодания".
- Знаешь, Стас, - задумчиво произнес он, - я тебе не завидую. А порой
мне тебя даже искренне жаль. Я удивленно взглянул на него:
- С какой стати?
Ахмад заметно смутился. Видимо, эти слова вырвались у него
непроизвольно.
- Ты замечательный пилот, дружище, - неохотно ответил он. - Лучший из
всех, кого я знаю. Может быть, лучший на всей планете. Другие ребята, с
которыми я летал, были просто хорошими, знающими свое дело пилотами,
профессионалами. Ты же - пилот от Бога. Ты не работаешь в небе - ты им
дышишь, ты им живешь. Оно для тебя роднее и ближе земли.
Ахмад умолк и засмотрелся на тонкую, подрагивающую струйку
сигаретного дыма. Ему явно не хотелось продолжать этот разговор.
Тем временем лайнер уже доставили на место и теперь состыковывали с
терминалом. Пора было собираться на выход.
- Ну и? - спросил я, вставая со своего места, - К чему ты ведешь?
- Да к тому, что в нашем небе тебе слишком тесно. Ты похож на птицу,
запертую в просторном вольере. Там вроде бы и летать можно, но все равно -
это неволя. Я же вижу, как жадно ты смотришь на звезды, когда мы летим над
стратосферой. Твои глаза прямо полыхают огнем. Иногда я боюсь... боюсь,
что ты совершишь глупость.
Я молча надел летный китель, старательно избегая встречаться взглядом
с напарником. Его слова стали для меня неприятным сюрпризом. Очень
неприятным и очень тревожным. Если эти рассуждения достигнут ушей
начальства, если оно только заподозрит, какие мысли бродят в моей голове,
пока лайнер несется над планетой по баллистической траектории, то мои дни
на суборбитальных маршрутах будут сочтены. Меня немедленно переведут от
греха подальше на какую-нибудь тихоходную посудину, не поднимающуюся выше
тридцати километров над уровнем моря, и я больше никогда не увижу звезд во
всем их многоцветном великолепии, больше никогда не почувствую себя хоть
чуть-чуть, хоть самую малость - но все же в космическом полете...
Наверное, мои чувства были написаны у меня на лице, потому что Ахмад
добавил:
- Не переживай, Стас, я никому об этом не говорил. И не собираюсь
говорить.
- Спасибо, - сказал я, застегивая сверкающие пуговицы кителя. - Ты
тоже можешь успокоиться: я не стану совершать глупостей. Ведь ты это хотел