"Августин Аврелий "Исповедь"" - читать интересную книгу автора

прибыл в Карфаген, то менее образованные скажут, что они не знают, а те, кто
пообразованнее, определенно ответят, что это неправда. Если же я спрошу, из
каких букв состоит имя "Эней", то все, выучившиеся грамоте, ответят мне
правильно, в соответствии с тем уговором, по которому людям
заблагорассудилось установить смысл этих знаков. И если я спрошу, от чего у
них в жизни произойдет больше затруднений: от того ли, что они позабудут
грамоту, или от того, что позабудут эти поэтические вымыслы, то разве не
очевидно, как ответит человек, находящийся в здравом уме? Я грешил,
следовательно, мальчиком, предпочитая пустые россказни полезным урокам,
вернее сказать, ненавидя одни и любя другие. Один да один - два; два да два
- четыре; мне ненавистно было тянуть эту песню и сладостно было суетное
зрелище: деревянный конь, полный вооруженных, пожар Трои и "тень Креусы
самой".
23. Почему же ненавидел я греческую литературу, которая полна таких
рассказов? Гомер ведь умеет искусно сплетать такие басни; в своей суетности
он так сладостен, и тем не менее мне, мальчику, он был горек. Я думаю, что
таким же для греческих мальчиков оказывается и Вергилий, если их заставляют
изучать его так же, как меня Гомера. Трудности, очевидно обычные трудности
при изучении чужого языка, окропили, словно желчью, всю прелесть греческих
баснословий. Я не знал ведь еще ни одного слова по-гречески, а на меня
налегали, чтобы я выучил его, не давая ни отдйха, ни сроку и пугая жестокими
наказаниями. Было время, когда я, малюткой, не знал ни одного слова
по-латыни, но я выучился ей на слух, безо всякого страха и мучений, от
кормилиц, шутивших и игравших со мной, среди ласковой речи, веселья и смеха.
Я выучился ей без тягостного и мучительного принуждения, ибо сердце мое
понуждало рожать зачатое, а родить было невозможно, не выучи я, не за
уроками, а в разговоре, тех слов, которыми я передавал слуху других то, что
думал. Отсюда явствует, что для изучения языка гораздо важнее свободная
любознательность, чем грозная необходимость. Течению первой ставит плотину
вторая - по законам Твоим, Господи, по законам Твоим, управляющим и
учительркой линейкой и искушениями праведников, - по законам, которыми
властно определено литься спасительной горечи, призывающей нас обратно к
Тебе от ядовитой сладости, заставившей отойти от Тебя.


XV.

24. Услыши, Господи, молитву мою, да не ослабнет душа моя под началом
Твоим, да не ослабну я, свидетельствуя пред Тобою о милосердии Твоем,
исхитившем меня от всех злых путей моих; стань для меня сладостнее всех
соблазнов, увлекавших меня; да возлюблю Тебя всеми силами, прильну к руке
Твоей всем сердцем своим; избавь меня от всякого искушения до конца дней
моих. Вот, Господи, Ты Царь мой и Бог мой, и да служит Тебе все доброе, чему
я выучился мальчиком, да служит Тебе и слово мое и писание и чтение и счет.
Когда я занимался суетной наукой, Ты взял меня под свое начало и отпустил
мне грех моего увлечения этой суетой. Я ведь выучил и там много полезных
слов, хотя им можно было научиться, занимаясь предметами и не суетными: вот
верный путь, по которому должны бы идти дети.

XVI.