"Аркадий Аверченко. По велению сердца (Образцы иностранной литературы)" - читать интересную книгу автора

но потом согласился, и таким образом, однажды в туманный лондонский вечер
среди пропитанных джином и пороком джентльменов - обычных посетителей дяди
Сиднея - очутилась молодая, изящная девушка с пожилым господином.
Представление началось. Томми вышел, пряча свои жилистые кулаки в
карманы и равнодушно поглядывая на метавшегося по клетке обреченного врага.
Все придвинулись ближе... И вдруг раздался звонкий девичий голос:
- Держу пари на тысячу долларов, что этому джентльмену не удастся ее
раскусить!
- Годдэм! - крикнул хрипло подвыпивший американский капитан с китобоя
"Гай Стоке". - Принимаю! Для Томми это все равно, что орешек. Ставлю свою
тысячу!
- Томми, не выдай! - заревела толпа.
Томми О'Пеммикан, не обращая внимания на рев, смотрел на красивую
девушку во все глаза. Потом вздохнул, всунул голову в клетку и... крыса
бешено впилась ему в щеку.
- Что же ты? - взревели поклонники. - Что с ним? Это первый раз. Болен
ты, Томми, что ли?
- Годдэм! - вскричал хриплый китобой, - он ее не раскусил, но я его
раскусил! Он в стачке с девушкой!
Загремели выстрелы... Томми прыгнул, как тигр, и отбросив ударом кулака
китобоя, ринулся к выходу!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда Джибсоны выбрались из адской свалки и побежали по туманной улице,
Сьюки наткнулась на что-то и вскрикнула:
- Это он! Это мистер Пеммикан... Он ранен! Нужно взять его к нам домой.
- Удобно ли, - нахмурился отец, - постороннего человека.
- All right! - вскричала Сьюки решительно. - Постороннего неудобно, но
будущего моего мужа - против этого никто ничего не скажет!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

III. Немецкий рассказ

- Лотта! - вскричал Генрих, хватая свою женушку за руку. - Это что
такое? Что ты от меня спрятала?
Лотта закрыла лицо руками и прошептала:
- О, не спрашивай меня, не спрашивай.
- Покажи! Это, вероятно, записка! У тебя есть любовник?!
Лотта молча заплакала:
- Бог тебя простит!
- Покажи!!
- Нет! - сказала Лотта, смело смотря ему в глаза. - Ни за что!
- В таком случае - вон из моего дома!
- Я уйду, - прошептала Лотта, глядя на него глазами, полными слез, - но
позволь мне вернуться 28 июля.
- Вздор! К чему эти комедии. Вон!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Был день 28 июля.
У Генриха собрались гости и родственники, так как был день его
рождения - одной только Лотты, любимой Лотты, не было.
Где она бродила, изгнанная мужем?