"Владимир Авдеев. Страсти по Габриэлю " - читать интересную книгу автора

в суть ее. Ныне же, осознав истоки и важность ее ювелирно плетеных проказ в
общем ансамбле причин и следствий, он старался вырабатывать накапливающееся
количество тех или иных слабостей на временных участках затишья. Он
вырабатывал слабину, точно пласт пустой породы, одинаково заботясь о будущем
и прошлом, соблюдая пропорциональный баланс слабины и силы на каждом участке
с таким расчетом, чтобы тиранимая силой зловредная слабина в принципиально
важные моменты не вышла из-под контроля и не взяла свое, когда это
недопустимо в интересах личности. Мультипликационный Человек также не
искоренил и непознанное изникшее зло. Он управлял им с таким расчетом, чтобы
зло, им причиняемое, было возможно меньшим. Поняв, что есть слабость и есть
черновая страсть, а также их значимость, в логическом определении и
контрастном сопоставлении, Человек пересмотрел свое отношение к сильным и
слабым. Он по-прежнему ал я успокоения презирал слабых, ибо, для того чтобы
сделаться сильнее, достаточно насмотреться на чужую преуспевающую слабость.
Но если кто-то становился неодолимо сильнее всех, это значит, что защитить
его мог лишь самый слабый, низлетевщий духом, ибо это была плата последнего
за лестное презрение.
Мультипликационный Человек, став кузнецом своего экспроприированного
счастья или того, что он подразумевал под этим понятием, не мыслил его себе
как первопрестольный абсолют, но знал, что и счастье, сколь ни было бы оно
велико и желанно, не должно превосходить заданные человекосоразмерные
пределы. Ибо если индивид не справился со своим неуправляемым счастьем, го
оно причинит ему впоследствии неизъяснимые страдания. То же самое касается и
льщения бедам, и одинаково лишают нормального функционирования как
переизбыток добра, так и переизбыток зла. Все должно равноудачно помещаться
в человеке без изъятия, и даже царственная мечта.
Однако, выкорчевывая свои чувства из внешней среды и безраздельно
присваивая их себе, Человек не становился машиной, лишенной возвеличивающего
чувственного восприятия. Приемля эмоцию, он переживал ее но всем
качественном многообразии, не впуская в хитроумные ранимые заводи
чувственных лабиринтов во всей количественной беспощадности. Он получал
детальнейшую информацию об эмоциональной стороне бытия посредством
внутреннего сознавательно-волевого центра, управляющего чувствилищами, но не
подвергая себя ее разрушающему воздействию. И те Духовные силы, что ранее
затрачивались на борьбу с драматизмом жизненной ситуации, по существу
Человеком же и порожденной, отныне без колебаний и борьбы препровождались на
приумножение человеческой самости. Ища спасения, Человек не бежит наружу,
он, напротив, сжимается вовнутрь, но обетованная внутренность эта тотально
безгранична.
Своесчастливо разрешив вышеупомянутое очистительное благорасположение
по отношению к самому себе, Мультипликационный Человек был на йоту от
каверзы. Не столько омерзителен Человек, не способный занять свой разум,
сколько Человек, не умеющий занять свои чувства, изобретающий себе
несуществующие извращенные страстишки, питающий свой
нравственно-эстетический инстинкт подножным кормом отвратительных сплетен.
Заполучая баснословное богатство, необходимо первоочередно изыскать ему
целесообразное или хотя бы изысканное приложение, равное потребностям, а
пуще оных - фантазии владельца. Точно так же, стремясь овладычествовать
сильными чувствами, нужно прежде всего помышлять о том, как справиться с
ними собой, едва они лишь из могущих быть подкрадутся к нам вживе,