"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

не мог прожевать какое-то слово. От удивления я разинул рот и забыл ответить
ему пинком. Внезапно позади нас раздался приветливый женский голос:
- Ребятки, получайте бутерброды.
За нашей спиной стояла невысокая миловидная библиотекарша в своей
волосяной шляпе; в руках она держала поднос с ломтями кукурузного хлеба,
намазанного яблочным повидлом. Не оглядываясь, Баба еще усиленнее, зашлепал
губами и обеими руками вцепился в книгу, словно боялся, что она улетит в
открытое окно, и только ноздри его хищно раздулись. Библиотекарше пришлось
еще раз повторить ему приглашение, и тогда, словно очнувшись, Баба галантно
повернулся и хлопнул ладонью по книге, лежавшей вверх ногами.
- Ах, это вы? А я зачитался: очень завлекательное сочинение.
Он с ужимками выбрал ломоть побольше, сказал "мирси" и деликатно стал
его грызть, хотя мог бы всунуть в рот вместе с рукой. Я тоже нерешительно
взял бутерброд. Библиотекарша, обдав нас теплом своих добрых глаз, перешла к
очередному столику.
- А теперь навернем, - сказал Баба.
Он отодвинул книгу, я сделал то же самое, и мы стали с удовольствием
есть бутерброды и болтать ногами.
Внизу лениво растянулась Московская улица, полуприкрытая фиолетовыми
тенями пирамидальных тополей. На углу дремал кофейно-темный айсор в красной
феске; разноцветные баночки с кремом, сапожные щетки, алая бархотка пылали
под лучами солнца. Баба подмигнул в сторону библиотекарши:
- Во дура, а? Мечтает, что мы сюда притопали из-за ее книжных
собраниев.
Я оглянулся: у ореховой конторки толпилась длинная очередь сдававших
книги - долговязые подростки в отглаженных брюках и девочки с браслетами на
смуглых руках покидали читальный зал.
Когда и мы вышли на знойную улицу, Баба легонько стукнул меня по
животу.
- Отъелся? Гляди ж, сто кузнечиков, ты забожился. Махру принимать не
буду, понял?
Вспоминать о долге мне было неприятно, но я мысленно прикинул, сколько
могу получить в читальне бутербродов, и не особенно обиделся.
- Вот еще что, Водяной: не заливай пацанам о читальне, а то, если
налетит интернатская шатия, нам ничего не останется.
Я поклялся хранить молчание и вечером же рассказал все старшему брату.
Однако брат со мной в читальню ходил редко.
В конце недели Бабу выгнали из библиотеки за воровство книжки. Кто-то
сказал ему, что "Три мушкетера" Дюма дорого ценятся па толкучем рынке, и он
стянул "Определитель насекомых", решив, что нарисованные на обложке три мухи
по-научному и называются "мушкетеры". После этого случая я решил, что должен
быть честным человеком, и еще аккуратней стал посещать читальный зал.
Как все новички, я был полон робости перед его правилами: чтобы не
опоздать, являлся пораньше, чтобы не затруднять библиотекаршу - брал первую
попавшуюся книжку. Усевшись у окна, я потихоньку зевал в руку и время от
времени переворачивал страницы, терпеливо дожидаясь своего бутерброда. Но и
съев его, не уходил сразу: боялся, что и меня выгонят. Подобно всем лентяям,
я старался лишь о том, чтобы остаться незамеченным, и это-то и обратило на
меня внимание.
Однажды, сдав книгу, я уже собрался уходить, когда библиотекарша