"Александр Остапович Авдеенко. Чёрные колокола " - читать интересную книгу автора

Все буду помнить".
Звонок в передней оторвал его от камина.
"Вот, в самый раз явились агенты АВХ!"
Дьюла вытер о штаны руки, испачканные пеплом, как можно выше вздернул
голову и пошел к двери.
Опять не они!
Вошел друг Дьюлы, радиотехник из ремонтных мастерских Дома радио Ласло
Киш. Он был такой же аккуратно маленький, как и его фамилия: короткие руки,
короткие ноги, крошечный носик на плоском, блюдцеобразном лице. Одет Киш
просто, до того просто, что с первого взгляда и не заметишь - во что. На нем
не то полуспортивный пиджак, не то лыжная куртка, бесцветные брюки, из-под
которых не видно обуви. Есть у него еще одна примета: передвигаясь, издает
какой-то странный костяной скрежет, будто не живой человек идет, а скелет.
Дьюла обрадовался приходу друга.
- А, Лици! Сэрвус! Ты, конечно, прямо оттуда, с кладбища?
- Разве я похож на мертвеца? - засмеялся Киш.
- Ты не был у мавзолея Кошута? Не участвовал в торжественных похоронах
Райка?
- Нет. И не собирался.
- Почему?
- Профессор, будьте любезны, объясните мне, чем похож я, экзаменуемый
студент, на собаку? Отвечаю. Глаза умные, а сказать ничего не может. Вот так
и я. А ты почему не там, не на кладбище?
- Видишь, вывихнул руку. Опасно толкаться в толпе.
- А я душу вывихнул, для меня толпа еще опаснее. И похороны эти тоже...
Кулаки сжимаются. Язык хочет трехэтажное политическое здание построить.
Капут! Были простофили, да вывелись. После долгих размышлений в донском
котле и в Сибири, в лагере для военнопленных, я навсегда распрощался с
политикой. Интересуюсь только работой, радиотехникой, футболом и
тотализатором. Кстати, на какие команды ты поставил в эту неделю? Надеюсь,
не изменил бразильцам?
- Пошел к черту со своим футболом! Судьба Венгрии на волоске, а он...
Не понимаю, почему я дружу с таким животным?
Ласло опять рассмеялся.
- Подняв даже в справедливом гневе руку на своего ближнего, сначала
почеши у себя за ухом, подтяни штаны, выругайся мысленно и улыбнись вслух.
Вот так!
- Философия домашних шавок, лижущих своим хозяевам руки.
- Нет, профессор, это философия людей, на шкуре которых начертано:
смирись, гордая тварь! Великие мудрецы еще несколько веков назад изрекли:
"Для того чтобы человек научился говорить, ему потребовалось два года жизни.
А для того чтобы он научился молчать, ему не хватило и семидесяти лет".
Резюме: много рычишь, Дьюла, это не принесет тебе дивидендов.
Шандор вышел из комнаты дочери с двумя чемоданами. Отнес их в прихожую.
Проходя через "Колизей", обратно к Жужанне, бросил в сторону сына:
- Профессор тоже не научился молчать. Все рычит. Но только из-под
глухой подворотни.
Киш проводил старого Хорвата глазами, перевел беспокойно-вопрошающий
взгляд на друга.
- Как прикажешь понимать этот ребус?