"Ансельм Одли. Инквизиция ("Аквасильва" #2) " - читать интересную книгу автора

на помощь своего первого советника, дородного Атека, чтобы рассчитать
размеры прибыли и проценты на взятки, я почти спал.
Но мне предстоит когда-нибудь стать графом Лепидора, поэтому я изо
всех сил старался следить за числами, которые Атек строчил на обрывках
пергамента, и не позволял себе смотреть на гладкое, манящее синее море. На
самом деле, это и значит быть графом - или любого рода правителем, - и я
вынужден был признать, что мне это так же ненавистно, как чувство, что все
вокруг ждут от меня решений. Конечно, это приятное чувство, когда все идет
хорошо и нет необходимости делать трудный выбор, но во время вторжения
Сферы я испытал самые худшие стороны положения лидера, и с меня хватило.
Хотя мой отец быстро шел на поправку, он был не в состоянии целый день
выдерживать темп Олтана, и после обеда переговоры со стороны Лепидора вел
я. Ради своего клана я не мог уступать, пока мы не сходились на том, что
удовлетворяло всех. На закате, когда по западному небосклону от горизонта
до горизонта разлилось небывалое красновато-золотое сияние, я понял, что
зима уже пришла, и сослался на клановые обязанности, чтобы последний раз
поплавать в море, еще теплом после дневной жары. Главы кланов так не
поступают, и я чувствовал, что подвожу своего отца, но кто знает, когда мне
снова представится такая возможность?
Не было времени уходить далеко от города, иначе мне пришлось бы
возвращаться в темноте, поэтому я прошел немного вдоль берега к пляжу под
тем косогором, где мы сидели днем.
Сбрасывая с себя тунику в странном, жутком зареве, я посмотрел на
море. Солнце висело пылающим оранжевым шаром в поразительном небе медного
цвета, заливая город и береговую линию призрачным, почти апокалиптическим
светом. Лес позади меня стоял безмолвен, и моя гротескно растянутая тень
казалась изможденным призраком на фоне деревьев и золотого песка.
Но самым необычным было море. Из красок этого эффектного заката
волнистая поверхность океана выбрала для себя густой кроваво-красный цвет.
- Море цвета красного вина, - промолвил я, не сознавая, что говорю
вслух, пока не услышал ответ.
- Я думала о том же, - сказала Равенна, сидевшая в тени скалы. Когда
она встала, мы старались смотреть лишь на лица друг друга.
Фетийский поэт Этелос жил почти шестьсот лет назад, но, судя по его
стихам, он созерцал похожий закат на некоем древнем острове еще до того,
как человечество ступило на берега Океании.
- Я никогда не видел ничего подобного, - сказал я, показывая на
панораму неба и моря.
- Я тоже. - Равенна спустилась на пляж и встала рядом, и еще одна
длинная тень упала на песок. - Даже в начале зимы, когда закаты всегда
удивительны. Все-таки странно, что эти цвета, так любимые Сферой, могут
казаться такими красивыми. Сфера поганит все, к чему прикасается. Все,
кроме закатов. Почему так?
- Закаты были здесь задолго до Сферы и останутся здесь, когда о ней
давно забудут.
- Я завидую людям, которые будут любоваться подобным чудом, знать не
зная о ереси и инквизиторах.
- Мы никогда не сможем о них забыть, - вздохнул я, - но я тебе обещаю:
когда-нибудь мы будем смотреть на такой закат из Дворца Моря в Санкции, как
древние иерархи.