"Маргарет Этвуд. Постижение" - читать интересную книгу автора

Он кивает и сбавляет скорость. Про Бутылочный дом я им рассказала
заранее, это их как раз должно было заинтересовать. Они снимают фильм,
оператор - Джо, он, правда, никогда раньше не имел дела с кинокамерой, но,
как говорит Дэвид, они люди Нового Ренессанса и что понадобится осваивают
самоучкой. Замысел принадлежит в основном Дэвиду, он себя считает
режиссером-постановщиком, у них уже и титры придуманы. Он хочет снимать все
что ни подвернется, выборочные наблюдения, как он говорит, это будет и
названием фильма: "Выборочные наблюдения". Когда выйдет вся пленка (купили,
сколько хватило денег, а камеру взяли напрокат), они просмотрят материал,
отберут и смонтируют фильм.
- Но как вы узнаете, что оставить, а что нет, если неизвестно, о чем
будет кино? - спросила я, когда Дэвид в первый раз мне все объяснил.
Он угостил меня снисходительным взглядом посвященного.
- Нельзя преграждать свободный ход творческой мысли. Так только все
погубишь.
Анна у плиты, засыпая кофе в кофеварку, заметила по этому поводу, что
теперь все ее знакомые снимают фильмы, а Дэвид ругнулся и сказал, что это
еще не резон отказываться от задуманного.
Она ответила:
- Ты прав, прости.
Но на самом деле у него за спиной она смеется, называет их картину
"Вымороченные наблюдения".
Бутылочный дом построен из пустых лимонадных бутылок на цементном
растворе, донцами наружу, зеленые и коричневые бутылки зигзагами, похоже на
клетчатые вигвамчики, которые учат клеить в младших классах; и стена вокруг
дома тоже из бутылок, по ней коричневыми донцами выложено: "Бутылочная
вилла".
- Вот здорово, - говорит Дэвид, и они вытаскивают камеру из машины. Мы
с Анной вылезаем следом, размяться; Анна закуривает сигарету. Она в лиловой
свободной рубахе и белых брюках клеш, на них уже пятно машинного масла, я ей
говорила, надела бы какие-нибудь джинсы, но она считает, что джинсы ее
полнят.
- Кто же это построил, надо же, столько труда, - говорит Анна, но я не
знаю, знаю только, что Бутылочный дом всегда здесь был, окруженный со всех
сторон заболоченным ельником, - как чудо природы, эдакий несуразный памятник
безвестному фантазеру, может быть, ссыльному, а может, добровольному
затворнику, как мой отец; он, должно быть, и выбрал нарочно это болото,
потому что больше нигде не мог бы осуществить мечту своей жизни: поселиться
в доме из лимонадных бутылок. По ту сторону стены - нечто вроде газона с
густым бордюром бархатцев.
- Классно, - говорит Дэвид. - Просто здорово. Одной рукой он обнимает
за плечи Анну и на минутку одобрительно прижимает, будто Бутылочный дом - ее
личная заслуга. Мы снова садимся в машину.
Я смотрю в боковое окно, как на экран телевизора. Но больше до самой
границы ничего не узнаю. Граница обозначена щитом с надписью; "Добро
пожаловать!", на одной стороне по-английски, на обратной - по-французски. В
щите светятся дырочки от пуль, ржавые по краешкам. Так всегда было, осенью
щит служит мишенью проезжим охотникам, сколько раз его ни заменяли и ни
закрашивали, дырки появляются все равно, можно подумать, что они не пулями
пробиты, а образовались сами собой, по своей внутренней логике, или же это