"Мигель Анхель Астуриас. Синьор президент" - читать интересную книгу автора

жандармов, а Каналес, воспользовавшись замешательством, уйдет через парадный
ход.
Ни дураку, ни безумцу, ни ребенку не пришел бы в голову столь нелепый
план. И генерал и фаворит понимали, что это никуда не годится. Тем не менее
они на это шли - потому что каждый из них знал, что успех зависит не от
того. Каналес полагался на фаворита, фаворит - на Президента, которому
сообщил по телефону час и подробности бегства.
Апрельские ночи в тропиках - вдовы теплых мартовских дней, грустные,
заплаканные, зябкие. Кара де Анхель дошел до перекрестка, выглянул,
подсчитал тени полицейских, медленно свернул за угол и прислонился к двери
трактира. Он сильно приуныл - в каждом подъезде стоял жандарм, а шпики в
штатском просто кишели на улице. Внезапно исчезла надежда "Я участвую в
преступлении, - подумал он, - они его убьют, когда он выйдет из дома". И чем
больше он думал, тем подлее ему казалось увести дочь обреченного. Л раньше,
когда он верил в успех, похищение представлялось ему таким рыцарским, таким
привлекательным и благородным! У него не было сердца, и не из жалости
содрогнулся он, подумав о ловушке, расставленной в центре города
беззащитному, доверчивому человеку, который выйдет из своего дома,
положившись на личного друга Президента, и вдруг поймет, что над ним жестоко
подшутили, чтобы отравить его последние минуты и прикрыть преступление. Нет,
не об этом думал фаворит, кусая губы, не потому была ему отвратительна
гнусная, дьявольская интрига. Он обещал генералу свою помощь - тем самым
взял под свое покровительство генерала и его дочь, приобрел какие-то права.
И вот - эти права растоптаны, а он снова, как всегда, лишь слепое орудие,
палач, наемный убийца. Чужой ветер несся по пустынной равнине его молчания.
Незнакомые, дикие растения тянулись к влаге из-под его ресниц, задыхаясь от
жажды, от нестерпимой жажды кактусов, жажды сохнущих деревьев, которую не
утолит и влага небес. Отчего так сильна его жажда? Отчего сохнут деревья под
проливным дождем?
Мелькнула мысль - вернуться, пойти к генералу, предупредить... (И он
увидел благодарную улыбку его дочери.) Но он уже переступил порог - вот
трактир, вот Васкес, вот его люди. Хорошо, что они здесь; хорошо, что Васкес
заговорил:
- Вот и я. Пришел в самое время! Можете мной располагать, да. Я парень
живучий, как говорится - двужильный, и не из трусливых!
Васкес говорил сдавленным голосом, чтобы выходило не так пискляво.
- Вы мне счастье принесли, - сипел он. - Вот я и хочу вам помочь. А то
не взялся бы, пет, не взялся бы! Как вы сюда заявились, так у меня пошло на
лад с хозяйкой. Теперь у нас все как у людей.
Как я рад, что вы здесь и готовы к бою! Люблю таких! - восклицал Кара
де Анхель, горячо пожимая руку убийце несчастного Пелеле. - Ваши слова, друг
Васкес, возвращают мне смелость, а то я уж было приуныл - что-то там много
жандармов!
- Выпьем по маленькой, сразу полегчает.
- Вы не думайте, я не за себя! Мне не в первый раз. Я боюсь за нее.
Сами понимаете, что хорошего, если нас схватят при самом выходе и отправят в
тюрьму.
- Да бросьте, они все в дом попрут, только услышат про воров. Вы уж мне
поверьте! Добычу почуют - побегут как миленькие!
- А не лучше ли вам с ними поговорить, раз уж вы здесь? Оки знают, что