"Мигель Анхель Астуриас. Синьор президент" - читать интересную книгу автора

электричество, оно потрескивало, как угли в уличных фонарях.
Внезапно свет погас. Камиле показалось, что она играет в прятки. На
белой простыне все как-то расплывалось. Какие-то люди, похожие на паяцев.
Какие-то тени говорят - как будто что-то жуют, ходят - как будто
подпрыгивают, жестикулируют - как будто их дергают за ниточку. Камила
вспомнила, как она играла в прятки, обрадовалась воспоминанию и забыла о
движущихся картинах. Они с одним мальчиком спрятались в комнатке под самой
крышей. Помаргивал ночник в темном углу, перед полупрозрачным целлулоидным
Христом. Они залезли под кровать. Пришлось лечь на пол. Кровать все время
трещала - очень старая. "Иду! Иду!" - кричали на заднем дворе. "Иду! Иду!" -
кричали в садике. Шаги совсем близко. Камилу разбирал смех. Мальчик грозно
на нее смотрел. "Не смей, а то!..." Она сдерживалась изо всех сил, но, когда
открыли ночной столик и ей в нос ударила вонь, она все-таки фыркнула. Тут
мальчик стукнул ее по голове.
И теперь, как тогда, она пошла к дверям, спотыкаясь и всхлипывая, а
вокруг хлопали стулья и люди в темноте проталкивались к выходу. Перевели дух
только у Торговых рядов. И Камила поняла, что публика бежала от греха. Дело
в том, что на белой простыне женщина в обтянутом платье танцевала с усатым
мужчиной аргентинское танго.

Васкес вышел на улицу, все еще сжимая в руке тупое оружие - палку,
понадобившуюся для усмирения няньки, кивнул - и Кара де Анхель вынес из дома
генеральскую дочку. И когда они входили в двери "Тустепа", началось
отступление полицейских.
Полицейские тащили добычу. Кто нес большое чучело морской черепахи, кто
Стенные часы, кто трюмо, кто статую, кто распятие, кто стол, кто курицу, кто
утку или голубя, что бог послал. Мужские костюмы, женские туфли, вазоны,
изображения святых, тазы, таганы, лампы, хрустальную люстру, подсвечники,
пузырьки с лекарствами, портреты, книги, зонтики и ночные горшки.
Трактирщица ждала в дверях, держа наготове засов, чтобы сразу запереть
дверь.
Камила и не подозревала, что в двух шагах от дома, где нежно баловал ее
старый генерал (господи, еще вчера он был счастлив!), где заботилась о ней
добрая няня (господи, сейчас она при смерти!), где цвели ее цветы - теперь
они растоптаны, где жили, кошка и канарейка, - теперь их нет, и клетка
сломана! - что в двух шагах от ее дома находится такой свинарник, гнилой и
вонючий.
Кара де Анхель распутал черный шарф, которым были завязаны ее глаза, и
Камиле показалось, что она очень далеко от своего дома. Несколько раз
провела она рукой по лицу, с недоумением оглядела комнату и вспомнила все.
Рука остановилась, Камила жалобно вскрикнула. Нет, это не сон.
- Сеньорита, - у ее тяжелого, еще сонного тела раздался тот самый
голос, который днем сказал ей о беде. - Сеньорита, здесь вы, во всяком
случае, вне опасности. Что вам дать, чтобы вы успокоились?
- Сейчас, воды... уголек!... - заторопилась хозяйка и кинулась к
большому тазу, где тлели угли.
Лусио Васкес воспользовался моментом и ловко, не смакуя, залпом, как
касторку, проглотил полграфина наливки.
Хозяйка раздувала угли, приговаривая сквозь зубы: "Любовь - что
огонь!... Огонь - что любовь..." За ее спиной, по стенке, испещренной