"Мигель Анхель Астуриас. Синьор президент" - читать интересную книгу автора

заправлял волосы ночи, черные волосы мертвых, под белокурый парик.
- Вы только успокойтесь, а то все погибнет. Вы себя погубите и отца, да
и меня. Я скоро вернусь и отвезу вас к дяде. Главное - выиграть время. Надо
выждать. Такие дела сразу не делаются.
- Обо мне не беспокойтесь! Я теперь не боюсь, спасибо вам. Я все
поняла, надо побыть здесь. Я из-за папы. Мне бы только узнать, что с ним все
обошлось.
- Я пойду, попытаюсь...
- Сейчас?
- Да, сейчас.
Прежде чем уйти, Кара де Анхель обернулся, нежно погладил ее по щеке.
- Спо-кой-ней!
Дочь генерала Каналеса подняла заплаканные глаза.
- Пожалуйста, идите, узнайте...

XIII. Аресты

Ни свет ни заря выбежала из дому жена Хенаро Родаса. Мужа оставила в
постели (так и не раздевался, валяется, будто кукла тряпичная!), а сыночка в
корзине-колыбельке. Шесть часов утра.
Били часы на башне собора, когда Федина постучалась у дверей
генеральского дома. Даст бог, не рассердятся, что рано, думала она, не
выпуская из рук молотка. Что там с ними? Выйдут или нет? Надо поскорей
генералу сказать, что Лусио Васкес этому идиоту, мужу моему, рассказывал.
Она перестала стучать и, ожидая, пока выйдут, размышляла: наговорили на
него нищие, будто он убил полковника у Портала Господня... придут его
забирать сегодня с утра... а самое плохое - сеньориту хотят украсть...
"Это уж хуже всего! Это уж хуже всего!" - повторяла она про себя и
стучала, стучала.
Екнуло сердце. Неужто уже забрали? Ладно, на то он и мужчина. А вот
сеньорита... Упаси господи! Срам какой!... Помереть мне на этом месте, не
иначе как из этих, бесстыжих... Понаехали, гады! Это у них в горах так
заведено.
Постучала еще. Дом, улица, воздух - как барабан. Господи, не открывают!
Чтобы запять время, она стала разбирать трактирную вывеску. "Ту-с-теп"...
Да, не больно-то много написано!... А, нет, вон по бокам фигуры нарисованы,
с одного боку - мужчина, с другого - женщина... У нее изо рта надпись
"Станцуем-ка тустепчик!", а у него в руке бутылка, а за спиной тоже
написано - "Благодарствую".
Она устала стучать - нет никого или нарочно не открывают - и толкнула
дверь. Рука провалилась неизвестно куда. Не заперто у них, что ли? Она
подобрала подол вышитой юбки и, мучимая недобрым предчувствием, прошла через
переднюю. Вошла в коридор, где никто ее не ждал. Действительность настигла
ее, впилась холодной дробинкой. От лица отхлынула кровь, остановилось
дыхание, остановился взгляд, оцепенели ноги. Она увидела цветочные горшки,
сброшенные на пол, птичьи перья, истерзанные ширмы, разбитые окна,
взломанные шкафы, бумаги, и платья, и стулья, и ковры - все растоптано, все
стало хламом за одну ночь, мертвым мусором, постылым,
грязным, без души...
Служанка Чабелона, которой пробили череп, бродила призраком по