"Мигель Анхель Астуриас. Синьор президент" - читать интересную книгу автора

развалинам покинутого жилья - искала сеньориту.
- Ха-ха-ха-ха! - хохотала она, - Хи-хн-хи-хи! Где ты,
Камила?
____________________
Почему никто не отзывается?... Иду! Иду! Иду!
____________________
Ей казалось, что они с Камилой играют в прятки, она искала, шарила по
углам, под кроватями, за цветами, между дверьми, все перерыла.
- Ха-ха-ха-ха!... Хи-хи-хи-хи!... Хо-хо-хо-хо!... Иду! Иду! Выходи,
Камила! Никак тебя не найду! Ну-ка, выходи, Камилита, уморилась я тебя
искать! Ха-ха-ха-ха! Выходи!... Я иду!... Хи-хи-хи-хи!... Хо-хо-хо-хо!...
Она искала, искала, пришла к водоему, увидела в тихой воде свое
отражение - взвизгнула, как раненая обезьяна, губы задрожали от смеха и от
страха, ладонями закрыла лицо и скрючилась, чтобы не видеть. Шепотом просила
прощения, наверное - у самой себя, что такая страшная стала, старая,
маленькая, растрепанная. Снова вскрикнула. Сквозь спутанным ливень волос и
решетку пальцев она увидела, как соскочило с крыши солнце, прямо на нее, а
тень убежала в патио. Она очень рассердилась, выпрямилась, накинулась на
свою тень и на свое отражение, воду била руками, землю - ногами. Тень
извивалась. Как будто зверька бьешь! Однако сколько ее ни топчи, она все
тут. Отраженье жалобно дробилось в исхлестанной воде; однако - только волны
улягутся, оно опять тут как тут. Она завыла сердитым звериным воем - поняла,
что не убрать с каменных плит эту угольную пыль, убегавшую из-под ног,
словно и впрямь от боли, и ту, другую пыль, блестящую, которая в воде, вроде
какой-то рыбы, и на нее похожа, и никак ее вниз не затолкать, ни ладонями,
ни кулаками.
Кровь сочилась из ее ступней, очень устали руки, но тень и отражение не
сдавались.
В последнем, отчаянном, гневном порыве она сжалась и кинулась на
водоем.
Две розы упали в воду...
Колючая розовая ветка хлестнула ее по глазам...
Она извивалась и прыгала, как только что прыгала тень, пока не
свалилась у подножья апельсинового дерева, пятнавшего кровью апрельские
вьющиеся розы.
По улице шел военный оркестр. Вот это воины, вот это сила! Хоть сейчас
под триумфальную арку! И все же, как ни старались трубачи трубить погромче и
в лад, горожане просыпались лениво. Нет того чтобы поскорее вскочить, как
солдаты, уставшие от безделья. Праздник - ну и хорошо! И, смиренно крестясь,
они просили бога избавить их от дурных помыслов, дурных слов и дурных дел
против Президента Республики.
Чабелона услышала оркестр, очнувшись от короткого забытья. Темно. Это
сеньорита Камила подкралась сзади на цыпочках и закрыла ей глаза ладонями.
- Пусти, Камила! Все равно знаю... - бормотала она, поднося руки к
лицу, чтобы отнять от век пальчики сеньориты - очень уж больно они нажимали.
Ветер катил по улице кукурузные початки звуков. От музыки и от темной
повязки на глазах (как будто играешь в жмурки!) вспомнилась школа, где она
училась грамоте, там, в Старой Деревне. Прыжок через годы, вот она большая,
сидит под манговыми деревьями, и еще потом, позже, опять прыжок, едет в
повозке, запряженной быками, по ровным дорогам,.мимо амбаров - от них так