"Мигель Анхель Астуриас. Синьор президент" - читать интересную книгу автора

извивались среди молнии, превращались в бабочек.
Он повернулся к бреду спиной, звонил колокольчик. Снегу умирающим! Лед,
лед продаю! Со-бо-ру-ю! Снег, снег хороши!!, со-бо-ро-ванье... Снегу
умирающим! Ти-лин, ти-лин! Снегу умирающим! Снег несут! Соборовать идут!
Шляпу долой, дурачок! Снегу, снегу умирающим!

IV. Ангел

Среди бумажек, обрывков кожи, тряпок, ободранных зонтиков, продавленных
шляп, черепков фарфора, дырявых цинковых кастрюль, мятых картонок, книжных
переплетов, битою стекла, покоробленных солнцем башмаков, старых
воротничков, яичной скорлупы, ваты и объедков грезил Пелеле. Теперь он был
на большом дворе, а вокруг сидели маски; он к ним присмотрелся и увидел, что
это - лица, смотрят петушиный бой. Собственно, это был не просто бой, а
скорей огонь - горела бума га. Один из бойцов тихо скончался под стеклянными
взглядами зрителей, им очень понравились кривые ножи в кровавых пятнах.
Водочный дух. Темные табачные плевки. Потроха. Жестокий отдых. Тупеешь.
Дуреешь. Жарит солнце. Кто-то шел по его сну, на цыпочках, чтоб не
разбудить.
Это - мать. Она жила с пьяницей, он промышлял петушиными боями. На
гитаре играл хорошо, ногти - что кремень. Мучил ее очень, ревновал.
Натерпелась - нелегко с таким жить, и сын родился порченый. Кумушки говорят
(кому же знать!), это от луны. В полнолуние родила. Худо ей было, все перед
ней кружилось - огромная голова ребенка о двух макушках, как у луны, испитые
лица рожениц, а пьяница кричал, плевался, икал-ревел, рыгал.
Пелеле услышал шорох ее крахмальных юбок - ветер и листья - и побежал
за ней, тихо плача.
У материнской груди полегчало. Утроба, давшая ему жизнь, всосала боль
его ран, словно промокашка. Хорошо, тихо, никто не тронет! Никто тебя не
обидит! Белый цветок! Беленький цветочек! Гладит его. Ласкает...
В самой далекой глубине пел пьяница:

Разве ж нет...
да разве нет...
разве ж нет, конфетка-детка,
боевой петух я, детка,
если трону лапой, детка,
крылышко я вырву, детка!*
______________
* Здесь и далее в романе - переводы стихов О. Савича.


Он поднял голову и сказал без слов:
- Прости, мама, прости!
Тень гладила его по лицу, нежно отвечала па стон:
- Прощаю, сынок, прощаю!
Голос отца, спившегося забулдыги, пел очень далеко:

Я живу,
живу теперь...