"Мигель Анхель Астуриас. Ураган (Роман) " - читать интересную книгу автора

как дикий становится, приключений ищет. Нехорошо их искать на чужой земле,
если у тебя свое добро есть.
Теща Бастиансито, мать Гауделии, сдвинула брови, чтобы лучше видеть, и
что-то пробормотала, а муж повторил это, не разжимая губ, громко, словно бы
в рупор. С тех пор как поженились, они всегда так разговаривали, непременно
вместе: она пробормочет что-нибудь, он громко и ясно повторит.
- Да они и нас не пожалели. Правда, мы-то им сказали, что в их годы так
же сделали бы, на побережье платят хорошо, лучше, чем тут, у нас ведь ничего
не наживешь, только разоришься. Бастиансито вроде говорил, земля в тех краях
чуть не даровая, и всего дела лес повырубить, выжечь, шестов настрогать для
подпорок, поле пробороздить и рассаду посадить.
- Говорить-то говорил, а кто его знает, так ли это. Сказать легко, а на
самом деле там и жара большая, здоровью вредит, и звери ядовитые укусят, не
дай бог, а человек весь раздуется, как жаба. У нас жары нету, я так скажу,
голодать не голодаем, воду свежую пьем, а у моря, когда солнце печет, они по
ней стоскуются.
Старики помолчали. Теща Бастиансито похлопывала себя худыми, словно
тростины, руками по слабым старческим ногам. Потом, все похлопывая, она
заговорила, а дон Бастиан тем временем доставал связку сигар из кукурузных
листьев, чтобы самому покурить и родню угостить.
- Прости меня, господи, это им Кучо голову задурил. Он и сказал, что
бананы эти покупают прямо тут же иностранцы и платят золотом. Такие сказки
им плел, горбатый...
- Кучо мне кум, Бастиансито он крестный, а все же... - начал дон
Бастиан, поднося сигару, которую он уже раскурил, к сигаре свата, но тот
перебил его и сказал, прежде чем закурить:
- Чахоточные вечно выдумывают. Они все так, больные, мерещится им...
- Одно мы знаем: дети-то ушли... - проговорила хозяйка, и голос ее был
словно влажный пепел. Сигару она сосала, жевала губами и беззубыми деснами.
Солнце уже пекло, и сухие деревья чуть не горели в полуденном зное, как
табачные листья.
Гость долго и медленно курил, глубоко затягиваясь, а потом собрался
уходить, но тут вернулись братья Гауделии - Хуан Состенес, Макарио и
Лисандро. Они приехали верхом, еще в седле поздоровались с доном Бастианом и
сказали, что им встретился какой-то пеший человек, который нес ему письмо от
Бастиансито.
Под полуденным солнцем еще печальней и пустынней были земли, высосанные
посевами. Деревья тут вырубили, и хорошую землю размыло, остались камни да
известь, голые овраги и, в знак беды, печи для выжигания извести.
Братья Айук Гайтан сказали дону Бастиану про письмо, спешились,
привязали коней и, один за другим сняв шляпы, скрестили руки и поздоровались
с отцом и матерью, а старый Бастиан, не задерживаясь, пошел искать
письмоношу.
Вскоре Хуан Состенес, а за ним Макарио и Лисандро пришли к Кохубулям
справиться, что там еще в письме. Таким хитрым способом они давали понять,
что немного уже знают. Но сеньор Бастиан, человек дошлый, тут же их оборвал:
- М-м-м... Мало там чего...
- Отец велел нам, - сказал Хуан Состенес, парень кривоногий и
большеголовый, - чтобы мы ему весть принесли, здорова ли сестрица, и как там
Бастиансито, и нашли они работу или нет...