"Виктор Астафьев. Затеси" - читать интересную книгу автора

стороны, то снова делалась сумеречной от наползающих на нее облаков.

Но вот солнце выкатилось на горб сопки, ударило лучами по облакам и
густым туманам. Снег засверкал на вершине, облака потускнели, нехотя сползли
в ущелья, и мир разделился надвое. Вверху были сопки, с белыми зайцами на
спинах, все в солнечном сиянии, все в сверкании. А внизу все затоплено,
закрыто. Это был тот час, когда неживая чернота сопок и осыпей окутывалась
призрачным дымком и сопки не отпугивали, а манили к себе этой призрачной
загадочностью.

Под ними густо, непроглядно слоились облака, и в них слепо метались по
ущельям речки, налетали на камни и завалы и все же катились безостановочно с
Кваркуша, с Вогульской сопки и с трех камней, с тех загадочных камней, куда
с извечным постоянством ходят сбрасывать рога олени.

Здесь, на вершинах Урала, -- начало жизни рек. Здесь, в поднебесье,
лежат вечные снега, питая острые родники теми скупыми каплями, из которых
потом рождаются великие реки, то яростно, то степенно идущие до самого
Каспийского моря.

Реки рождаются в блаженной, вечной тишине. Рождение не терпит суеты,
рождению нужен покой. Низкое, скупое на тепло и щедрое на свет солнце все же
оплавляет прессованные, тяжелые, как свинец, валы снегов, и разбегаются во
все стороны юркие ручейки. Еще малые, еще хилые, тут же совсем близко
сходятся они вместе и вперехлест, весело заплетаясь на ходу, катятся вниз по
камням и осыпям. Вниз! Вниз! С хохотом и звоном. И уже не остановить их, не
вернуть. Реки -- что человеческие судьбы: у них много поворотов, но нет пути
назад.

Осыпь, на которой я сижу, оканчивается взлетом иссеченных ветрами
сопок. Валуны кругом величиной с дома, на сопке тоже снег, припал плотно,
белые лапы меж камней запустил, держится за них. От снега в спину мне несет
стужей, в глаза бьет ослепительное нежаркое солнце. Под сопкою, чуть ли не
выскакивая на усыпанные семенами снежные груды, растут подснежники с теплыми
шероховатыми листьями. В листьях этих, как в доброй горсти, зажато по пяти
белых цветочков. Расцветают они здесь почти все лето, преследуя линяющие под
солнцем снега, расцветают по пяти штук на одном стебле. Нигде я не видел
таких дерзких подснежников.

А на высыпке мелкого камешника, возле маленькой, но уже по-старушечьи
скрюченной пихточки я вижу крупныe багрово-розовые цветы.

Внизу, на склонах Урала, растут они выводками, корней по тридцати,
голова к голове, лист в лист. И цветы там яркие, с желтыми зрачками.

Как же попали сюда эти? Каким ветром-судьбою занесло в безжалостные
осыпи, в студеное поднебесье их тяжелые семена? Может, птица в клюве
принесла? Может, лось в раскопытье?

Их всего три, И стебли их тонки, и листья у них будто из жести, и