"Виктор Астафьев. Затеси" - читать интересную книгу автора

А потом упали засохшие тополя в воду. Первым тот упал, что со
скворечником стоял, самый он старый, самый костлявый и самый горестный был.

Новое кладбище на горе образовалось. Его давно уже травою затянуло. А
деревца ни одного там нет, даже кусточка ни единого. И ограды нету. Поло
кругом. Ветер с водохранилища идет. Травы шевелит и свистит ночами в
крестах, в деревянных и железных пирамидках. Пасутся здесь ленивые коровы и
тощие козы в репьях. Жуют они травку и венки пихтовые с могил жуют. Среди
могил, на хилой траве, не ведая ни трепета, ни страха, валяется молодой
пастух и сладко спит, обдуваемый ветерком с большой воды.

И рыбу начали ловить там, где упали тополя. Пока наезжие, незнающие
люди ловят, но и местные жители скоро начнут.

Уж очень здорово вечерами в парную погоду берет лещ на этом месте...
Звезды и елочки

В Никольском районе, на родине покойного поэта Яшина, я впервые увидел
звездочки, прибитые к торцам углов сельских изб, и решил, что это
пионеры-тимуровцы в честь какого-то праздника украсили деревню...

Зашли мы в одну избу испить водицы. Жила в той деревянной избе, с низко
спущенными стропилами и узко, в одно стекло, прорубленными окнами,
приветливая женщина, возраст которой сразу не определить было -- так скорбно
и темно лицо ее. Но вот она улыбнулась: "Эвон, сколько женихов-то мне сразу
привалило! Хоть бы взяли меня с собой да заблудили в лесу..." И мы узнали в
ней женщину, чуть перевалившую за середину века, но не раздавленную жизнью.

Женщина складно шутила, светлела лицом и, не зная, чем нас угостить,
все предлагала гороховые витушки, а узнавши, что мы никогда не пробовали
этакой стряпни, непринужденно одарила нас темными крендельками, высыпав их с
жестяного листа на сиденье машины, уверяя, что с такого кренделя в мужике
дух крепкий бывает и на гульбу его тянет греховодную.

Я не устаю поражаться тому, как люди, и особенно женщины, и особенно на
Вологодчине, несмотря ни на какие невзгоды, сохраняют и несут по жизни
распахнутую, неунывающую душу. Встретишь на перепутье вологодского мужика
или бабенку, спросишь о чем-нибудь, а они улыбнутся тебе и заговорят так,
будто сотню лет уж тебя знают и родня ты им наиближайшая. А оно и правда
родня: на одной ведь земле родились, одни беды мыкали. Только забывать иные
из нас об этом стали.

Настроенный на веселую волну, я весело поинтересовался, что за звезды
на углах избы, в честь какого такого праздника?

И снова потемнело лицо старой женщины, улетучились смешинки из глаз, а
губы вытянулись в строгую ниточку. Опустив голову, она глухо, с выношенным
достоинством и скорбью ответила:

-- Праздник?! Не дай Бог никому такого праздника... Пятеро не вернулись