"Виктор Астафьев. Затеси" - читать интересную книгу автора

Черешню подпилили, навалились на нее плечами красноармейцы, выстрелом
ахнул высохший ствол и уставился на бабушку совсем уже почерневшей,
выгнившей сердцевиной, словно орудийным дулом.

Артиллеристы расчищали круг перед пушкой, иначе говоря -- "сектор",
разрубили дерево на кряжи, оттаскивали их за изгородь и сваливали в овраг.
На ходу они торопливо срывали ягоды и бросали в рот. Бабушка Одарка хотела
отвернуться, хотела промолчать, но кто-то старый, чужой, сломившимся голосом
закричал:

-- Нельзя-а!

-- Что нельзя? -- подошел к бабушке тот, кого целовала в голову, кто
почудился ей внуком.

-- Нельзя исты ягоду! Грех!

Он пожал плечами. Бойцы покосились на бабку, заворчали сердито -- это
она видела по губам -- и еще проворней взялись за работу. Но как только
командир ушел из виду, бойцы снова принялись уплетать черешню.

Бабушка Одарка осудительно покачала головой, но говорить больше ничего
не говорила. Один из бойцов взял и мимоходом высыпал ей в подол горсть ягод.
Бабушка вздрогнула, хотела вытряхнуть черешню из подола, но вспомнила,
видно, сколько смертей сейчас кругом, а разве отмолишь их или отвадишь от
двора тем, что не будешь есть черешню с родного дерева?

Она осторожно взяла одну ягоду на язык.

-- Давно бы так! А то всЕ нельзя, да нельзя, -- сказали бойцы.

Бабушка не разобрала слов. Пытаясь угадать их по губам, она напряглась
и не заметила, как проглотила ягоду вместе с косточкой. И тогда с пугливой
торопливостью и отчаянностью она сыпанула всю горсть в беззубый рот. Она
жамкала, мяла языком черешню, давилась не то ягодами, не то слезами:

-- Он, горько! Ой, горько!..

Бойцы принялись ее утешать. Они недоумевали: черешня была так сладка,
так сочна.

Бабушка Одарка вырывалась из рук, норовила удариться грудью о землю.
Сок черешни кровью выступал на ее сморщенных губах, она кричала и кричала:

-- Ой, горько! Ой, горько!

Бойцы понимали, что всякая ягода со слезами несладка, но все-таки не
полынь же. Ладно ли уж со старухой?