"Роберт Асприн. Предисловие к 'Правилам'" - читать интересную книгу автора

поддержку.
Колдунья пальцем смахнула слезинку с подбородка Эбби.
- Как говорится, дочь колдуньи - дочь всех колдуний.
Мать-Исповедница поднялась и поправила платье.
- Делора, может быть, ты отведешь Абигайль в гостиницу, где селятся
женщины? Ей надо отдохнуть. У тебя есть деньги, дитя мое?
- Да, Мать-Исповедница.
- Хорошо. Делора покажет тебе, где ты можешь переночевать. Возвращайся в
замок перед рассветом. Мы встретим тебя и скажем, удалось ли нам уговорить
Зедда проверить мощи, которые ты принесла.
- Я буду молиться добрым духам, чтобы волшебник Зорандер принял меня и
помог моей дочери. - Эбби вдруг стало стыдно. - И помолюсь за его дочь тоже.
Мать-Исповедница потрепала Эбби по щеке.
- Молись за всех нас, дитя. Молись, чтобы волшебник Зорандер обрушил свою
магию на Д'Хару прежде, чем будет поздно для всех людей в Срединных Землях - и
стариков, и детей.

По пути в город Делора разговорами пыталась отвлечь Эбби от забот и
тяжелых мыслей. Это напомнило девушке беседы с матерью. Колдуньи избегали
говорить о магии с теми, кто был лишен волшебного дара, даже если это были их
собственные дочери. Эбби их понимала: наверное, им было так же неловко вести с
непосвященными такие беседы, как было неловко ей, когда Яна спросила, каким
образом у мамы в животе заводится ребеночек.
Несмотря на довольно поздний час, улицы были полны. Делора отвела Эбби на
рынок и заставила купить пирог с мясом. Эбби была не голодна, но колдунья
взяла с нее обещание съесть все до последней крошки, и девушка, не желая
навлекать на себя ее неудовольствие, пообещала, что съест.
Гостиница располагалась на узенькой улочке, где дома стояли вплотную друг
к другу. Шум рынка разносился по всей улице, обтекал дома и проникал в
крошечные дворики. Эбби недоумевала, как люди могут жить в такой тесноте и не
видеть из окон ничего, кроме других домов и людей.
Она не представляла себе, как ей удастся уснуть под эти незнакомые звуки и
шум. Впрочем, с тех пор как Эбби покинула дом, она и так почти не спала,
несмотря на тишину полей.
Колдунья пожелала Эбби спокойной ночи и передала ее на попечение
немногословной спокойной женщины, которая проводила Эбби в комнату в дальнем
конце коридора и оставила там, предварительно взяв с нее серебряную монетку за
постой. Эбби присела на краешек кровати и в тусклом свете единственной лампы,
стоящей рядом на полке, оглядела крошечную комнатушку. Осматриваясь, она
потихоньку отщипывала от пирога кусочки. Мясо оказалось жестким и жилистым, но
пахло приятно и было обильно приправлено солью и чесноком.
Поскольку окна в комнате не имелось, то здесь было не так шумно, как
опасалась Эбби. Задвижка на двери отсутствовала, но хозяйка гостиницы сказала,
что бояться нечего, поскольку мужчин сюда не пускают. Отложив недоеденный
пирог, Эбби умылась из тазика, стоящего у стены, и поразилась, какой грязной
стала вода.
Гасить лампу она не стала, а лишь слегка прикрутила фитиль. В незнакомых
местах Эбби не любила спать в темноте. Лежа в постели и глядя в потолок с
рыжими потеками воды, она горячо молилась добрым духам, хотя прекрасно
понимала, что на ее просьбу они не обратят внимания. Потом Эбби закрыла глаза